Vladimir Petrushevsky

Около 2 часов дня мне удалось перебраться через Вислу и явиться в штаб дивизии. Начальника дивизии не было, а временно командующий дивизией дал мне приказ, в котором было сказано, что я блестяще справился со своей задачей, что «широко ориентировал штаб дивизии», и мне объявлена благодарность.

Вернулся в полк, наш эскадрон в окопах, но завтра сменится. В халупе нашел исцелившегося от раны штаб-ротмистра Топоркова и больного барона Рогенбаха. Ротмистр Доможиров в окопах.

Around 2 pm I managed to cross the Vistula and report to division headquarters. The division commander was not there, and the acting commander of the division handed me an Order, which stated that I had brilliantly managed my assignment, that I “kept division headquarters broadly apprised of the situation,” and that I received a merit citation.

I returned to the regiment. Our squadron is in the trenches, but tomorrow we will be relieved. In a shack, I found first-lieutenant Toporkov recovered from his wound and baron Rogenbakh ill. Cavalry captain Domozhirov is in the trenches.

Господский двор Скотники.

Сегодня встали на отдых.

The manor house of Skotniki

Today we broke for a rest.

Штаб-ротмистр Топорков и я поехали в Варшаву. Сначала верст 5 ехали на телеге, а дальше по железной дороге, и через 3 часа пути были уже на Калишском вокзале.

First-Lieutenant Toporkov and I went to Warsaw. We rode on a cart for the first 5 versts, then traveled by train the rest of the way, and after 3 hours we arrived at the Kalishsky train station.

Я все еще один. Приехал доброволец Титов – разжалованный поручик. Погода – дрянь.

I am still alone. Volunteer Titov, a demoted lieutenant, arrived. The weather is rotten.

После 2-недельного отдыха, я вчера приехал в полк. Выехал в 12 часов ночи, и 4 часа стоял на ногах, так как не было места, поезд буквально набит до отказа. В деревне Блоне напился чая на питательном пункте Пуришкевича. Молодец он. В отличной палатке есть все, что захочешь: чай, кофе, закуски, красное вино и даже папиросы. Тепло и уютно. Милые и очень гостеприимные сестры.. Не будь этого пункта, многие офицеры и солдаты голодали бы по дороге в свои части.

Вчера я был на охоте и подстрелил 2 зайцев из браунинга. Сегодня были выданы медали 4-ой степени «За храбрость» гусару Пожонкову и добровольцу Козлову. Говорят, что до 30 офицеров нашего полка будут переведены в пехоту. Неужели и я попаду? В 2 верстах от нас питательный пункт Пуришкевича, такой же, как в Блоне. Ездил туда навестить знакомую сестру.

18 марта была интересная дуэль в воздухе: показались 2 аэроплана, причем один уходил, а другой его настигал. Наконец, верхний догнал переднего и толкнул его так, что тот полетел вниз как лист, а сам стал кружась садиться. Мы с бьющимся сердцем следили за этой борьбой. Из газет потом узнали, что наш летчик сбил немца и еле-еле сел на землю.

I reached the regiment yesterday, after two-weeks of leave. I left at midnight and I was on my feet for 4 hours because the train was literally packed wall-to-wall. In the village of Blonie, I had all the tea I wanted at one of the Purishkevich refreshment stands[1]. He’s a great man. This wonderful tent had everything you could want: tea, coffee, refreshments, red wine, and even cigarettes. It was warm and comfortable. The nurses were kind and very welcoming. If it were not for this tent, many officers and soldiers would go hungry on their way to their units.

Yesterday, I went hunting and shot 2 hares with my Browning. Today, hussar Pozhonkov and volunteer Kozlov received medals of the fourth class, “For Bravery.” We heard that  up to 30 officers from our regiment will be transferred to the infantry. Will I be among them? There is another Purishkevich refreshment station 2 versts from us, just like the one in Blonie. I went there to visit one of the nurses I know.

On the 18th of March, there was an interesting duel in the sky: 2 airplanes appeared and it looked like one was trying to get away, while the other was pursuing it. Finally, the higher plane caught up to the one in front of it and rammed it so hard that it fell from the sky like a leaf. Then the higher one started circling to land. Our hearts were pounding while we watched this battle. We later learned from the newspapers that our pilot knocked down a German, but then had a close call landing.

[1] Vladimir Purishkevich was a monarchist politician in imperial Russia. He donated money to build food and medical tents along the eastern front.

Опять отпустили в Варшаву, куда я привез свои теплые вещи. Теперь я готов к летнему походу.

They let me go to Warsaw again and I brought warm clothes with me. Now I am ready for the summer campaign.

Пасху (22 марта) я провел в Варшаве. Неизвестно, когда и куда выступит полк. Был у заутрени. Потом мне сообщили, что 24 марта около полудня полк ушел. Я всегда боялся потерять полк во время моих поездок. Решил догонять на автомобиле. Дамы, узнав об этом, просили взять с собой. Таким образом, большой автомобиль был переполнен: 4 дамы, Посажной и его жена, я и моя жена. Повсюду окопы и следы прежних боев. Дамы охали и ахали, а моя жена все возмущалась, что меня через 2 дня пребывания в Варшаве тянет на войну. Доехали благополучно. Оказывается, полк был на месте.

Вчера утром, когда полк строился, меня назначили квартирьером. Наш эскадрон пошел в окопы, причем из офицеров Доможиров и Посажной. Топорков и я оставлены с коноводами. Сегодня целый день льет дождь.

I spent Easter (March 22nd) in Warsaw. It’s unclear when our regiment will move out, or to where. I went to the morning prayer. Afterwards, I was informed that the regiment moved out on the afternoon of March 24th. I am always afraid of losing my regiment during my travels. I decided to catch up with them by car. Some women learned about this and asked me to take them with me. Thus, our large car was packed: 4 women, Posazhnoi and his wife, as well as my wife and I. Everywhere around us were trenches and the signs of recent battles. The women moaned and groaned, and my wife was resentful that I felt drawn to get back into the war after 2 days in Warsaw. We arrived safely. The regiment, as it turned out, was in the right place.

Yesterday morning, as the regiment was getting into formation, I was appointed quartermaster. Our cavalry squadron went into the trenches, along with officers Domzhirov and Posazhnoi. Toporkov and I were ordered to stay with the horse handlers. It has been pouring rain all day today.

Наш эскадрон вышел из окопов. В этот день шрапнелью в голову ранен гусар Огинский, но он остался в строю. 29 марта все свободные офицеры дивизии ездили к саперам смотреть устройство дымовой завесы. Это было очень интересно, когда 3-дюймовый снаряд, брошенный рукой, давал много дыма в течение 15 минут. А несколько таких снарядов давали завесу, через которую уже ничего не было видно.

Наш эскадрон стоит среди болот, и я стреляю из пистолета щук, уже убил 5 штук. Офицеры занимают новый дом, в котором нас 5 офицеров в одной половине, а в другой – лошади и вестовые. Заведует нашим довольствием штаб-ротмистр Топорков.

Сегодня в 3 часа дня была демонстрация новых ручных гранат. Сам учитель, уверявший, что они безопасны, был ранен в руку. Рана легкая, но надо сделать операцию, чтобы вытащить жестянку.

Our squadron left the trenches. On this day, hussar Oginsky was wounded in the head by shrapnel, but he stayed in formation. On the 29th of March, every available officer in the division went to the sappers to see the device for setting up a smoke screen. It was incredibly interesting to see how a 3-inch smoke canisters, thrown by hand, released a lot of smoke over the course of fifteen minutes. With several of such canisters you could create a screen that was impossible to see through.

Our squadron is standing in the middle of a bog. I am shooting my pistol at pike and have already shot five of them. The officers are occupying a new house, with five of us in one half and horses and messengers in the other. First Lieutenant Toporkov is in charge of our rations.

Today at three o’clock in the afternoon there was a demonstration of the new hand grenades. The instructor himself, who assured us that they were safe, was wounded in the hand. It was only a slight wound, but required an operation in order to remove a piece of tin.