April | Vladimir Petrushevsky

March 26 – April 6, 1922

Вельтереден.

Был уже у русских. Василич рад. Нового здесь мало. Познакомился с девочкой Пиотровской и ее братом, ей 17 лет, а ему 13. Мать при смерти, отец на Филиппинах. Жаль мне – барышня очень милая, но без материнского надзора ей будет очень и очень трудно, здесь так много соблазна. Русских новых видел – в цирке, в ресторане.

Опять в путь. Опять должен разведывать Мерапи и вернуться на Галунгунг. Жаль оставить одного Васильича. Мерапи без меня наскандалил, было сильное извержение, и я уже получил телеграмму от доктора.

Weltevreden (Present day southern half of the village Pasar Baru)

I was already with Russians. Vasilich is glad. There is little new here. I became acquainted with a girl, Piotrovskaya, and her brother; she’s 17 and he’s 13. Their mother is dying; their father is in the Philippines. I feel bad: the young lady is very sweet, but without a maternal figure to look after her it will be very, very difficult, there is so much temptation here. I saw some new Russians: at church, at the restaurant.

Again, I’m travelling. Again, I must scout Merapi and return to Galungung. I feel bad leaving the lonely Vasilich. Merapi has been raising hell in my absence; there was a violent eruption, and I already received a telegram from Dr. Kemmerling.

April 7 – 21, 1922

Вулкан Мерапи.

7-8 апреля. Марон. Под дождем добрался сюда. Доктор тоже здесь, что-то злой.

Разведка р.Батанг. Почти тот же случай, что и 18 февраля. Опять масса пепла, трещина у вершины и т.д.

Сегодня доктор высказался: я всюду впереди, нет уважения к его персоне – мои чемоданы прибыли раньше, я забываю, что я лишь поднадсмотрщик, а он шеф. Господи, неужели он думает, что я буду снимать у него сапоги! Я всегда буду русский полковник и дворянин. Я могу таскать камни, но не сапоги. Грустно. Будь деньги, уехал бы, но мой резерв расплылся, пора копить снова.

Давно я не читал русскую лит-ру. Так урывками, а то все больше газетами питался. И вот попала в мои руки «У последней черты» Арцыбашева. Много правды.

9 апреля. Бивак на высоте 1750 м. Прошел через опустошенные 18 февраля места. Бивак на высоком берегу оврага. Другой берег немного пострадал, а этот нет. Сыро, туман. На душе тоска. Доктор стал неузнаваем. Он уже находит во мне недостатки в отношении лишений. Смешно – я, который провел столько лет в походах! Упрекает, что я всегда беспокоюсь о письмах, и сказал, чтобы на бивак ни одного письма не посылать. Ведь это прямо уже издевательство. Ну ничего, авось и наше время придет. А пока терпи казак, атаманом будешь.

Я простудился и чихаю без конца.

12-16 апреля. Марон. Доктор ушел. Я один и наслаждаюсь одиночеством. Пришел немец Плант. Принес маленькое ружьецо. Мы ходили вдоль реки и стреляли. Я еще не забыл, могу показать кое-что из старых номеров.

18 апреля. Деревня Село. Поднимался из Село на самую вершину Мерапи (с этой стороны 1-ый раз был так высоко). Жалко, что было очень жарко, а главное такой едкий дым, что ужас. Отправился из отеля в 5:45, у кратера в 9:10, у вершины – в 9:35. Назад с вершины в 11 часов и в 2 часа был в отеле.

19-21 апреля. Марон. В 9 часов отправился сюда и в 4 часа был здесь.

21 апреля делал разведку 2-х рек. Прошел за день 30 км. Хорошая погода.

Merapi Volcano.

April 7th-8th. Maron. I got here in the rain. Dr. Kemmerling is here too, he’s mad about something. An exploration of Batang river. Almost the same circumstances as on February 18th. Again there is a lot of ash, a fissure at the summit, etc.

Today Dr. Kemmerling spoke his mind: I am always ahead, with no respect for his position; my luggage arrived earlier and I have forgotten that I am only a watchman and he is the boss. Goodness, he really thinks, that I will take his boots off for him! I will always be a Russian colonel and nobleman. I can carry rocks, but not boots. It’s sad. If I had money I would leave, but my savings have dwindled; it’s time to save up again.

It’s been a long time since I’ve read Russian literature. It goes in spurts, and I mostly lived off newspapers. But just then The End of the Line by Artsybashev fell into my hands. Many truths.

April 9th. Bivouac at a height of 1750 m. I passed through the place that was destroyed on February 18th. Bivouacked on the tall edge of the ravine. The other side was a bit destroyed, but not this one. Damp, foggy. There’s melancholia in my heart. The doctor has become unrecognizable. He’s already finding flaws in me in relation to the hardship. It’s funny—me, who spent so many years camping! It’s to the point that I always worry about letters, and he said that while bivouacking I would not get a single one! Indeed, this is downright abuse. Oh well, our time will come. For now, have patience Cossack, for you will become a chief.

I caught a cold and I am sneezing nonstop.

April 12th-16th. Maron. The doctor left. I am alone and basking in solitude. Plant, a German, came. He brought a little gun. We were walking along the river and shooting. I haven’t forgotten how and can show off some of my old tricks.

April 18th. Selo Village. I climbed from Selo to the very top of Merapi (It’s my first time being so high on this side). It’s bad that it was very hot, and most importantly there was caustic smoke, so it was awful. I set off from the hotel at 5:45, was at the crater at 9:10, and at the summit at 9:45. I left the crater at 11 pm and was at the hotel at 2 pm.

April 19th-21st. Maron. I set off for here at 9 am, and at 4 pm I was here.

April 21st. I explored the second river. I walked 30 km during the day. The weather is nice.

April 24 – 25

Тасикмалайя.

Опять с утра трясся в душном поезде. Это отвратительно по Индии ездить в поездах. Сижу, а кто-то рядом играет русский вальс. Кажется, что голландская учительница. Опять тоска-злодейка грызет сердце. Как подумаешь, что годы уходят, а ты скитаешься никому не нужный. Чужие лица, чужой язык, чужая страна…Я знаю, что если я вернусь в Россию, я буду часто вспоминать эту роскошную природу, которая теперь мне так постыла. Таков закон природы.

Tasikmalaya.

Again, since morning, jotting along in a stuffy train. It is detestable to travel around India by train. As I’m sitting here, someone next to me is playing a Russian waltz. It seems to be a Dutch teacher. Again, that melancholic villain gnaws at my heart. How can it be that the years passed by, and you wander around, unneeded by anyone. Foreign faces, a foreign language, a foreign country…I know that if I returned to Russia I would think often about the lavish nature here, which I currently find insufferable. Such is the law of nature.

April 26 – May 25, 1922

Вулкан Галунгунг.

26 апреля. Опять в кратере. Погода дивная, и я опять любовался по дороге одной из лучших местностей Явы. Недалеко знаменитый Гарут. Сегодня в кратер пришли охотники –туземцы, и я купил духовое ружье за 1 гульден. Мерил глубину озера – не более 7 м. Пишу письма, рисую. Занимаюсь отчетами, рапортом. Написал, послал, и стало легче на душе. Каждый день после обеда дождь. Вокруг палатки озеро. Хорошо я утром устроил лежни для вещей и насыпал в палатке песку.

Додумался: надо уезжать из сих стран, и лучше всего во Владивосток. Там я смогу жить с сестрами, работать в газете, возможно и в Уссурийском войске, если состав будет подходящий. Мог бы, если буду до августа в командировке, уехать в сентябре, но холодно. Лучше если в марте будущего года. Хочу и Васильича прихватить. Надо только хоть немного деньжат отложить. Начинаю чувствовать, что мне надоело бродить по свету – хочется пожить тихо и спокойно на одном месте. Я ведь не жил почти дома. С 1913 года у меня нет определенного пристанища: то тут, то там.

6 мая. Прочитывая газету «Слово», я вижу, что там тенденциозно проводится мысль об абсолютной монархии. Дай бог, чтобы у нас была монархия, но, конечно, конституционная. Какая гарантия что монархия не будет напоминать старую, у которой много грехов. Нельзя скрывать, что на народное просвещение тратилось мало, мордобойство было сильное в войсках, протекционизм процветал и «маменькины сынки», будь они идиоты, были губернаторами. В «Слове» про белых есть заметка, что они разоружены, и что правительство дало согласие на взрыв Владивостокской крепости.

Сегодня измерял температуру горячих ключей (до 70 градусов), и весь вымок под дождем. Нет ни дня без дождя.

9-16 мая. Вчера и сегодня дивные лунные ночи. Светло так, что хоть читай. Я все время или хожу на разведку горячих ключей или пишу «вывески» с указателем троп. Кенир – дивное место и горячие ключи необыкновенной силы +83 градуса. Вечером, как всегда, ливень и гроза, как по расписанию.

Получил заказное письмо об оплате налогов за 21 г.: 12.45 гульдена. Это сносно.

14 мая я так устал, бродя по Кенир, что, вернувшись в 6 часов вечера, в 7 часов лег спать.

Нашел новые ключи, но сломал градусник. А кули потерял все краски, карандаши, перья. Засолил в банке из-под печенья десяток огурцов (с чесночком и красным перцем), а сегодня уничтожил почти все.

18-22 мая. Бивак Пасир Санинтен. Сегодня переезд. Только что устроил бивак. По дороге видел следы больших диких кабанов. Дивное место, высота 900 м. Палатка разбита на узком месте, горы справа и слева. В 50 м. журчит ручей. Для кули сделал шикарный шалаш из бамбука и бананов. Вечером здесь много комаров.

Пошел вдоль верхнего края кратера. Тропу пришлось прорубать. В лесу много обезьян, кабанов и, к сожалению, пиявок. Я прогнал до 30-40, но 5 пиявок все таки попили моей кровушки.

20 мая. Утром какое-то чудовищное насекомое (стоножка), укус которой, как мне сказали, очень опасен, почти смертелен, ползло около моей ноги, но моя любимая курица, которая живет в палатке, набросилась на него. Опять рубился в лесу, очень устал. Дивный вид на кратер. По дороге убил до 80 пиявок, но одна все же впилась в меня. Ночью прилетели кузнечики, если можно так сказать, величиной около 10 см.

Какой-то странный господин, похожий на сухие веточки, сидит на моей палатке, он размером около 10 см, но есть еще больше. Получил телеграмму, что завтра инженер Таверне придет в кратер. Значит я тоже должен идти туда. Я теперь как пуганая ворона. Все мне мерещится, что доктор, разозлившись на меня, откажет от места. Вот она судьба русского за границей. Я стер ноги, болят от ежедневных прогулок. Я здесь с Ваней и одним кули. Вечером дождь барабанит по палатке.

23 мая. Кратер Галунгунга. Прибыл инженер Таверне с 3-мя господами. После обеда началось: почему не готова тропа на Телагабодас, почему красиво расписаны горячие ключи, почему дорого стоит мой переезд из города на вулкан? На последний вопрос я ответил, что 20 кули несли цемент и известь, и он удовлетворился. Но меня глубоко обидело, что могли заподозрить в неправильном отчете. В общем мной недовольны. Все время Таверне твердил, что всюду наводится экономия, что я удорожаю работу. Думается, что просто ищут случая уволить. Жаль, что нет денег – я бы сам немедля ушел…

24 мая. Бивак Санинтен. Полдень. Я один сижу в шалаше. 5 кули должны идти прорубать тропу. Очевидно, что все же мне не верят, что это адски медленная работа. Я удивляюсь, что целый год я был хорош, а теперь плох. Теперь я мечтаю дослужить тихо и спокойно до Нового Года, подкопить немного и куда-нибудь искать счастья.

25 мая. Утром с 6-ю кули и легким багажом отправались в путь. На высоте 1650 м. я оставил 2-х кули устроить шалаш. Места ровного не было, и пришлось остановить выбор на дне горной речки, авось дождя не будет. С 4-мя кули пошел прорубать путь на триангуляционный пункт выс. 2242 м. Гнал кули вовсю, и к 3-м часам маленькая тропа была пробита. Около 5 часов были на биваке. Первый раз я имею шалаш такой маленький – должен вползти в него на всех четырех. Среди камней устроили нечто вроде нар, накрыли листьями бананов – это кровать. Недалеко речка с дивной водой, очень холодной. Сегодня я питаюсь черным хлебом, маслом и сыром.

Galungung Volcano.

April 26th. Again, at the crater. The weather is divine, and I was again admiring one of the best regions of Java along the way. The famous Garut is not far away. Today hunters came to the crater, aborigines, and I bought a blowgun for 1 guilder. I measured the depth of the lake: not more than 7 meters. I am writing letters and drawing. I am working on accounts, a report. I wrote it, sent it, and feel more at ease. It rains every day after lunch. There is a lake around the tents. In the morning I did a good job of setting up a place to lay things and poured sand into the tent.

I came up with an idea: I need to leave this country, and it’s better in Vladivostok than anywhere else. There I can live with my sisters, work for the newspaper, and possibly join the Ussuriisky army, if the people there will be suitable. It would be possible, if I’m on my assignment until August, to leave in September, but it will be cold. It will be better in March of the following year. I want to take Vasilich along with me. I need only put a little money aside. I’m beginning to feel tired of roaming all over the world: I want to live peacefully and quietly in one place. Indeed, I have barely ever lived at home. Since 1913, I have not had a steady refuge: I’m always here or there.

May 6th. Reading the newspaper The Word, in regards to the White Army, I see that that over there is a tendency to continue the idea of an absolute monarchy. God please let there be a monarchy, but of course, a constitutional one. What guarantee is there that the monarchy won’t resemble the old one, which had many sins. One cannot deny that there was little spent on public education, in-fighting was prevalent in the army, protectionism flourished, and “mama’s boys,” even if they were idiots, were governors. In The Word, in regard to the Whites, there is a note that they are disarmed, and that the government agreed to the explosion of the Vladivostok fortress.

Today I took the temperature of the hot springs (up to 70 degrees), and everything was drenched in rain. Not a single day goes by without rain.

May 9-16th. Yesterday and today were delightful lunar nights. They were so bright, that one could even read. I passed the time either going on explorations of the hot springs or writing “signboards” that point the way. Kenir is a delightful place, and the hot springs of extraordinary intensity are +83 degrees. In the evening, like always, there was a downpour and thunderstorm, as if by clockwork.

I received a letter about a payment of taxes from 1921: 12.45 guilders. Not bad.

May 14th. I became so tired while wandering around Kenir that I got back at 6 pm and by 7 pm I went to sleep.

I found some new springs but broke my thermometer. And the coolie lost all of my paints, pencils, and quills. I pickled ten cucumbers in a jar from under some biscuits (with garlic and red pepper), and today I devoured almost all of them.

May 18-22nd. Pasir Saninten Bivouac. I moved here today and just built a bivouac. Along the way I saw tracks of large wild boars. It’s a delightful place, at a height of 900 m. The tent is located in a low place, mountains to the right and left. In 50 m. there’s a stream. I made an amazing hut for the coolie out of bamboo and banana. In the evening there are a lot of mosquitoes here. I went along the upper edge of the crater. I had to cut a path through. In the forest there are a lot of monkeys, boars, and, unfortunately, leeches. I chased about 30-40 of them, but in spite of all that, 5 leeches had a drink of my blood.

May 20th. In the morning some kind of monstrous insect (a centipede) with a bite which, as I was told, is very dangerous, almost lethal, crawled around my legs, but my favorite chicken, which lives in the tent, attacked it. Again I cleared paths in the forest; I am very tired. There’s a delightful view of the crater. Along the way I killed about 80 leeches, but one still stuck onto me. At night, grasshoppers flew in, if you can call them that; they’re about 10 cm. in size.

Some strange gentleman, resembling dried twigs, is sitting on my tent; he’s about 10 cm. in size, but there are others that are bigger. I received a telegram that tomorrow an engineer, Taverne, is coming to the crater. It means that I am also to go there. I’m like a frightened crow now. To me it all seems like Dr. Kemmerling is upset with me and will expel me from work. Such is the fate of a Russian abroad. I chafed my feet, and they hurt from my daily walks. I am here with Ivan and one coolie. In the evening rain drums on upon the tent.

May 23rd. The crater of Galungung. The engineer Taverne arrived with 3 other gentlemen. After lunch it began: Why is the trail on Telagabodas not ready, why are the signs to the hot spring so beautifully painted, why is my trip from the city to the volcano so expensive? To the last question I replied that 20 coolies carried cement and lime, and he was satisfied. But I am deeply offended, that they could suspect such a false report. In general, they are dissatisfied. The whole time Taverne was harping that savings should be everywhere, that I should value work. I think they are just looking for a reason to fire me. It’s too bad that I have no money: I would leave immediately.

May 24th. Saninten bivouac. Midday. I am sitting by myself in the hut. 5 coolies need to go cut the trail. It’s obvious that no one believes me that this is hellishly slow work. I am surprised that all year I was good, and now I’m bad. Now I dream of serving quietly and peacefully until New Year, to save up a bit and find happiness somewhere.

May 25th. This morning, I and six coolies with light luggage set off on the path. At a height of 1650 m. I left 2 coolies to build a hut. There was not a smooth spot anywhere and we had to stop being picky at the bottom of the mountain river, hoping it won’t rain. I went to chop a path with 4 coolies at the triangulation point at a height of 2242m. I chased after the coolies with all my might, and by 3 o’clock in the afternoon a little path broke through. We arrived at the bivouac around 5 in the afternoon. It’s the first time I’ve had such a small hut: I need to crawl into it on all fours. In the middle of the rocks we built something like a bunk, covered with banana leaves: this is the bed. Not far from us is a river with delightful, frigid water. Today I fed myself with black bread, butter, and cheese.