В 2 часа ночи получил приказ ехать не разведку. Выехал в 4 часа утра, а вернулся в 9 часов утра, а в 10 часов – опять туда же: полковник Скоропадский поручил мне выбрать позицию и укрепить ее с помощью крестьян. Приехал в эскадрон в 6 часов вечера, а в 7 часов получил приказ явиться на доклад к генералу Никулину. Пожалел своего коня, поехал на телеге. Вернулся домой только в 11 часов ночи. Так устал, что спать лег без ужина.
The English translation will be placed here when it is finished.
Противник нас не беспокоит. Теперь у нас нет недостатка в патронах и снарядах. Слава Богу. Говорят, у Риги взять в плен до 7000 человек. Наш полк в резерве.
The English translation will be placed here when it is finished.
Деревня Мацеляны.
Встал в 4 часа утра и поехал в полк. Меня многие поздравили с добычей, и генерал Скоропадский поблагодарил за разведку. Я попросил взять добытого коня себе и назвал его Уланом. Он был тощ и выглядел ужасно, но я надеялся его поправить. Жаль только, что масти он был рыжей. Впоследствии конь Улан поправился и был отличным конем. Он замечательно храбро прыгал через всевозможные препятствия, вроде столов, телег и саней.
Днем полк перешел в деревню Мацеляны, и я был квартирьером, жаль, что мой эскадрон ушел на разведку до моего возвращения.
Здесь я хочу записать несколько забавных случаев. Еще в июле месяце, я присоединил ко взводу 4 разъезда, и таким образом у меня стало до 90 шашек. Шел я с дозором. Уже вечерело. Вдруг дозор дает знак «кавалерия» и прижимается к обочине дороги. Я в полутемноте увидел колонну силою около эскадрона и решил атаковать противника. Зная, что немцы конной атаки не принимают, я приказал, чтобы люди продолжали курить, но не разговаривали и делали вид, что они не обращают внимания на противника, по моему крику «Ура!», гусары, идущие в голове, должны были атаковать, кавалергарды должны были разворачиваться вправо, а кирасиры –влево и как можно скорей охватить противника. Атаковать я хотел шагов со 100. Вот уже до противника 250 шагов. Сердце усиленно бьется, боюсь, что немцы удерут. И вдруг я обращаю внимание на вороную масть коней и рыжую с белой проточиной лошадь офицера. Я начинаю вглядываться и узнаю …ротмистра Доможирова. Это были 3 взвода моего эскадрона! Не вглядись я , и через несколько секунд могла произойти неприятность, так как люди уже держались за эфесы и ждали моего приказа, чтобы броситься в атаку. И в полутьме не сразу бы разобрались. Доможиров посмеялся над моим боевым пылом, и мы вместе поехали к полку.
Был у нас во 2-ом эскадроне старший унтер-офицер Солдатов, личность , достойная внимания и уважения. Это действительно «солдат». Пришел он со 2-ым маршевым эскадроном. По дороге его всюду задерживали как отличного повара, но он не соглашался оставаться при штабах. Толковый, храбрый, грамотный, выносливый, аккуратный, он был образцовым гусаром. Мне целый месяц пришлось быть эскадронным цензором, и я, читая его письма, удивлялся, как они были написаны. Не верилось, что солдат пишет в деревню: «Да ты, дура, не плачь, а радуйся, что муж твой на войне, это честь быть защитой Царя и родины от врага. А коль убьют, то тебя не забудут, пенсию дадут». С ним был забавный случай. Почему-то он возвращался один к эскадрону. Вдруг он видит, что идут всадники без седел на водопой, а дело было под вечер. Подъехал ближе – немцы. Он дал ходу, а немцы тоже испугались и удрали обратно в деревню. Поехал Солдатов дальше. Слышит ржание коней, гул в деревне и думает, что нашел своих. Оказались немцы. Он не растерялся, соскочил с коня, снял фуражку, чтобы не заметили, что он русский, и прошел через всю деревню, ведя лошадь на поводу. Немцы приняли его в темноте за своего, хорошо что не заговорили с ним. Солдатова любили офицеры и гусары, и командир эскадрона его ценил и отличал.
Когда мы стояли на Бзуре, то Иваненко отпустил бороду, а Топорков – бакенбарды. Первый сделал это на страх врагам, а второй – для удовольствия дам.
Посажной любил все черное, вся амуниция была у него черной. Спал он на надувном тюфяке, всегда ногами к дверям, имея с правой стороны карабин прикладом к подушке и револьвер под подушкой. Возил всегда с собой фляжку с коньяком и называл это «газом».
В полку многие занимались писанием стихов: Жадкевич, Топорков, Посажной, подпрапорщик Россиев и я, а потом прибыл в полк Гумилев, так сказать, патентованный поэт. Очевидно, дух Лермонтова любит гусар.
Когда приехал в полк полковник Скуратов, и 2-о1 эскадрон устроил пирушку в его честь, то Иваненко говорит мне: «сочиняй скорей куплет на Скуратова». «А как его имя?» «Малюта». И я затянул:
Будем к немцам люты,
За здравие Малюты…
Получился конфуз, все подтянули, а Скуратов мне говорит: « Что же это, Петрушевский, Только что мы с тобой выпили брудершафт, и ты сразу обложил меня».
Если писать про Шах-Назарова, то надо целую книгу исписать о его «загадках» – старых вещах, двойной шинели, черной курице, зарезанной тупым ножом. До 17-ого года я всю войну писал за него письма его матери. Он загадал.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Город Видзы.
Сегодня в 6 часов утра я уже выезжал на разведку, имея разъезд с 11 гусарами. Мой маршрут был на юг от соприкосновения с противником. Совсем скоро я встретил немецкий разъезд, хотел его захватить, но дозоры испугали немцев, бросившись преждевременно в атаку, и немцы бежали. От жителей я узнал, что масса немецкой артиллерии сосредоточена у Давгелишки, поэтому я решил пробраться туда. Прошел 25 верст. Подошел к деревне Погоршишки. Слева от дороги девки и бабы работаю в поле, все мирно и тихо. Жду сигнала дозоров, и вдруг раздаются выстрелы. Я готовлюсь атаковать или удирать. Каково же было мое разочарование, когда вместо противника
Я увидел моих дозоров-гусар Иванова и Кудряшова. Они скакали рядом, и что-то болталось между ними. Это был немец. А дело было так: Заехав в деревню, дозорные вместо осмотра деревни, пошли пить молоко в избу. Посидели, посудачили, выходят во двор, сели на коней, выезжают на улицу, а в это время в деревню въезжают 4 немецких улана. Увидя моих лакомок, немцы струсили и бросились наутек. Иванов ранил лошадь одного улана, тот стал убегать и отстреливаться. Пятым выстрелом он ранил Иванова, попав сперва в винтовку, отчего пуля дала рикошет и зацепила голову Иванова. Немец стал снова заряжать карабин, а Иванов видя, что лошадь не идет на человека, спешился и с шашкой бросился на немца. Немец сдался. Тогда из леса, куда удрали 3 других улана, раздалась стрельба. Иванов сел на коня, взял немца подмышку, с другой стороны подъехал Кудряшов, и они галопом ушли в мою сторону. Все это произошло очень быстро. Иванов, несмотря на рану, был доволен и смеялся. Кудряшов показывал немцу кулак и тыкал на рану Иванова, на что пленный улан отвечал: «Война, пан, война». Я перевязал голову Иванова, причем девки и бабы с поля приняли в нем большое участие, принесли вод, а одна дала платок, чтобы сверху покрыть голову. Кто-то уже сбегал за подводой, и я, посадив раненного и пленного, поехал опять в Кочергишки, которое хотя по карте местечко, на самом деле всего лишь один крестьянский двор.
Подъехали казаки – человек 15 с урядником, и урядник доложил, что ему приказано здесь встать и наблюдать дорогу. Я решил , что это очень хорошо и приказал варить чай. Напоили раненного, напоили и пленного, который, сидя в кругу гусар, смотрел точно волк, потом я отправил их на одной телеге под конвоем Кудряшова в полк, взяв себе новенький карабинчик улана, который был очень удивлен нашим добрым отношением к нему. Между прочим, Иванов сменил свои плохенькие сапоги на немецкие – немец сам ему предложил.
Вдруг бежит урядник и говорит мне, что идут немцы. Оказывается, с юга подъезжают 4 кавалериста, и они совсем близко от нас. Я приказал уряднику, оставив 6 человек в пешем резерве на месте, с остальными 10-ю выезжать осторожно, сперва на запад, потом на юг, таким образом, немцы должны попасться обязательно. Гусарам я приказал вправо не глядеть, а сам скосил глаза и вижу, что немцы близко, шагом спускаются с горки, до них еще 200 шагов. Прошли мы еще немного, немцы остановились и вглядываются в нас, а потом поворачивают и удирают. Ждать было нельзя. «За мной!», и мы пошли галопом вдогонку. Но немцы идут по дороге, а мы рассыпались и по пахоте мы не можем их догнать. Мы вылетаем на бугор, и видим, что человек 5 немцев с офицером уходят от нас дальше на юг. Оглядываюсь и вижу, что казаки сзади. Они долго торговались, кому остаться, а кому идти в атаку. Я им махнул и пошел дальше. Немцы совсем близко, шагов 100, но мы не можем их догнать. Схватил я немецкий карабин и стал пускать вдогонку пули. Все пули легли под ноги задних лошадей, а немцы только сильнее шпорят. Офицер вымахивал далеко впереди. Уже прошел версты 2, как немцы стали исчезать: уходить наискосок в овраг. Я стал кричать и предупреждать гусар и, подходя к оврагу, сам перешел на шаг. Вижу -рядом со мной кто-то кубарем летит с лошади в овраг. Это был немец. С другой стороны спускаются в овраг 2 мужика и начинают палками лупить этого убитого. Оказалось, это только что бежавшие из плена фельдфебель и унтер-офицер 23-ого пехотного полка. Они были очень злы на немцев за дурное обращение в плену, и на убитом хотели выместить свою злобу. Я их взял с собой. Дальше преследовать немцев я не решился: впереди был лес и, хотя они пошли шагом, я повернул обратно. Убитый был из того же полка, что и пленный. У него была очень хорошая лошадь. Оказалось, что он в деревне перековывал лошадь, и когда его разъезд стал уходить, то он не успел вскочить на коня и задержался. Потом он пошел сзади нас, и только через некоторое время гусары заметили его. Один гусар стал колоть его пикой, но не достал, а только порвал ему рейтузы. Другой 2 раза его рубанул. К оврагу он подошел раненный и свалился от внезапной остановки коня.
Весело болтая, мы пошли на ночлег. Гусары были молодцами, и я надеюсь, что несколько крестов обеспечено.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Деревня Нейже.
Сегодня нашел свой полк, сделав 60 верст. Офицер-сапер рассказал о сдаче Ковно, там было много войск без винтовок, а винтовки были на складе. Комендант бежал. Говорят, что «Сивучу» не подали помощи, так как адмирал приказал не будить и спал. У Новоалександровска сильный бой.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Деревня Дегуце.
Мы выбрали самый неудобный момент для поиска полка. Сведений о полке нет. Хотел ехать один, но мне сказали, что я могу влипнуть и это большой риск. Под вечер на шоссе рядом началась стрельба. В обозе хуже, чем в строю. Здесь куда страшнее от неизвестности. Как обидно, что я не в эскадроне. Сколько было бы интересных дел.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Местечко Уцяны.
Сижу в номере местной гостиницы, со мной Доможиров. Он нагнал нас, выехав сегодня из обоза. Сегодня, как и вчера, льет дождь. Мой новый дождевик не спасает меня.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
К западу от Новоалександровска.
Опять ночую в деревне в халупе. 21 августа получил все нужные бумаги, которые писались с 15 августа и вечером выехал в Двинск. Сегодня утром выехал в полк. Новоалександровск хорошо укреплен. Выбрана хорошая позиция, и даже землянки вырыты. Приятно смотреть на такую работу.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Петроград.
Тыл веселится – биоскопы, миниатюры и т.д. переполнены. Много молодежи в защитном обмундировании. Это все больше потомственные трусы. Вчера в столице начались во многих местах беспорядки. Вдруг исчезла мелкая монета – серебро и медь. Кто-то стал спекулировать на этом. На рынках женщины устраивают погромы. Даже в трамвае не было мелочи. Все от того, что боятся немецкого нашествия. Всякие слухи мутят народ. После боя «Сивуча» сразу пошел слух, что взяли Дарданеллы, Ковно отобрано обратно. Когда же пришлось в этом разочароваться, то и победа в Рижском заливе сошла на «нет», как пустой звук. Здорово кто-то орудует в пользу немцев.
15-ого августа меня освидетельствовали и признали здоровым. Я попросил бумаги, но мне сказали: «Подождите». Даже уехать на фронт без задержки нельзя.
В начале августа я прочел объявление, что государство нуждается в золоте и просит жертвовать кто что сможет. Обещано вместо золотых обручальных колец давать стальные. Я сразу пошел в Министерство Финансов и отдал мое обручальное кольцо и перстень. Жена моя плакала, когда узнала об этом. Отдать обручальное кольцо считается несчастливой приметой.
Тыл с его спекуляцией, сплетнями, паникой и равнодушием к фронту мне надоел.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.
Петроград.
Комиссия про Николаевском военном госпитале нашла, что я должен не менее 2 недель лечить глаза. Пришлось обратиться к специалисту. За это время много воды утекло. Варшава сдана 23 июля, вчера Ковно и часть фортов Новогеоргиевска. Все это страшно влияет на настроение столицы. Я же уверен, если у нас будет изобилие снарядов, орудий и патронов, то мы к декабрю разделаемся с немцами. А сейчас во всем недостаток. Чтобы не сидеть сложа руки в тылу, я начал подавть благие советы. В столице мало мяса, а под Двинском беженский скот дохнет с голода. Пошел в городскую Думу и говорю: «Сговоритесь с Военным Ведомством и попросите пустые вагоны, идущие с фронта для подвоза скота. Это поможет беженцам, а вы снабдите столицу дешевым мясом». Поблагодарили. Пошел в Главное Артиллерийское Управление и подал 2 проекта к большому изумлению артиллерийского генерала. Во-первых, я предложил пользоваться для сигнализации с аэроплана дымовой ракетой. Брошенная удачно в цель, например около батареи, она дает такой дым, что можно со многих точек сделать засечку и определить место батареи. Второе: часть ударных трубок у гранат изменить, сделать их с замедлителем, то есть граната должна разрываться не сразу, а например, через 2-3 с после падения. Цель этой задержки – дать углубиться снаряду в землю или в блиндаж и лишь иногда разрываться, а также при рикошетировке, во время настильной стрельбы рваться в воздухе и уничтожать проволочные заграждения. Нашли, что идея превосходна, но ничего не сделали, а потом под Двинском я видел замечательное изобретение французов точь в точь, о чем я говорил. Написал я также письмо А.И.Гучкову всех запасных из обозов, этапов, лазаретов и т.д. заменить ратниками ополчений. Запасные ведь обучались военному делу, а ратники, после 3-недельной подготовки, ничего не знали и шли в бой, как бараны. Много у нас на Руси непонятного беспорядка. Шрапнельный завод вместо 30 дней в месяц работает 8. Ужас. Все надеются, что Дума начнет наводить порядок.
Translation in Progress.
The English translation will be placed here when it is finished.