Венгжевице.

Утром меня вызвали в штаб полка, и я получил приказание идти в разведку в направлении Бржезины. Я взял 3 гусар. Был сильнейший туман, в нескольких шагах ничего не было видно, и дозор мой шел на расстоянии каких-нибудь 20 шагов.

В деревне Прецлав я остановился, слез с коня, и мы стали прислушиваться. Вдали был слышен шум передвигающихся войск, стук колес, ржание коней. Оказалось, что я уже проехал линию немецкого сторожевого охранения, и этот шум – это главные силы немцев, идущие на город Петроков.

В одной из изб лежал стрелок 18-ого сибирского полка, которому ночью орудие отдавило ногу. Я приказал поляку найти подводу и везти его в Ежов. Стрелок рассказывал, что рано утром пришли немцы пехотинцы и, видя его лежащим на дороге, один из них хотел его пристрелить, но начальник запретил, и немец его лишь ткнул сапогом. Потом приехали немецкие кавалеристы. Сразу двое из них слезли с коней, осмотрели его, перевязали ногу, перетащили в халупу и дали хлеба и молока. Стрелок решил, что кавалерия добрая, а пехота – злая.

Осторожно пробрался на переезд и остановился здесь в доме сторожа, чтобы накормить людей и лошадей, и вместе с тем держать дорогу под наблюдением. Благодаря густому туману мне удалось уйти незаметно, когда немецкий эскадрон подошел на расстояние шагов 200. Вдоль линии железной дороги двинулись мы на Колошки, чтобы присоединиться к полку.

Не доходя немного до Колошек узнаю, что там тоже немцы. Ориентируясь по компасу, мы шли по полям и через леса до самой темноты до фольварка Венчженовицы. Хозяин любезно пригласил меня переночевать. Я поставил гусар в середине громадного огороженного каменной стеной скотного двора, где были конюшни и стойла для коров и который имел 2 выхода. Один выход накрепко закрыл, а у другого поставил часового. Мой план был такой: придут немцы ночью, я уйду через другие ворота.

Не прошло и четверть часа, как тревога. Прибежал запыхавшийся парнишка и сообщил, что подходят “германы”. Мы приготовились. Но вдруг, о радость, это наш взвод 6-ого эскадрона с корнетом Астафьевым во главе. Пришел сюда в сторожевку. Значит и полк близко. Удачно я выбрал направление. Теперь уже спокойно, под охраной заставы, мы расположились на ночлег, и я провел милый вечер в обществе управляющего и Астафьева. Оказалось, что дивизия еще днем ушла из Колошек, так что мое послание не дошло до полка, а гусар попал как кур во щи, заехав в занятый противником город.

Vengzhevitse.

I was called to staff headquarters this morning, where I received an order to go on a reconnaissance mission in the direction of Brzeziny. I took three hussars with me. The fog was thick; it was impossible to see anything more than a few steps in front of me, and my patrol was some twenty steps behind.

I stopped at the village Pretslav, got off my horse, and we began listening. In the distance we could hear the movement of troops, the thud of wheels, and the neighing of horses. It seemed that I had already crossed over the German’s defense line, and that this noise was coming from the Germans’ main forces, which were headed toward the city of Petrokov.

In one of the huts lay a gunman from the 18^th Siberian Regiment, whose leg had been crushed by a canon last night. I ordered a Pole to find a cart and take him to Ezhov. The gunman told me that the German infantrymen came early in the morning and when they saw him lying in the road, one wanted to shoot him but his commanding officer forbade it, and so he just kicked him aside. Then the German cavalrymen arrived. Two of them immediately got off their horses, looked him up and down, tied up his legs, dragged him into the hut, and gave him a bit of bread and milk. The gunman decided that cavalry are kind, but infantry are cruel.

I carefully made my way to the crossing and stopped right there at a guard’s house to feed my men and my horses, and to keep the road under surveillance. Thanks to the thick fog I was able to go unnoticed when the German squadron stopped only 200 feet away from where I was. We continued along the railroad to Koloshki to join the Regiment.

We were not far from Koloshki when I learned that the Germans were there too. Using a compass, we went over the fields and through the forest in the dark until we arrived at the Vengzhevitse folwark. The owner graciously invited us to spend the night. I put the hussars in the middle of an enormous cattle yard, surrounded by a stone fence. There were stables and stands for the cows, and there were only two exits. One exit was securely locked, and I set up an hourly watch schedule for the other. My plan was that I would escape through the opposite exit when the Germans came in the night.

Not fifteen minutes had passed when we got a warning. An out-of-breath young man came and told us that the “Deutsch” were on their way. We prepared outselves. But all of a sudden – what joy! – it was our 6th Squadron, headed by Kornet Astafyev. He had come to keep lookout. That meant that the regiment was close as well. It turns out I’d led us in the right direction. Now I was calm and we were under protection. We settled in to go to bed, and I spent a nice evening in the company of the overseer and Astafyev. It turned out that the division left Koloshek earlier in the day, so my message never got to the regiment, and so the hussars found themselves in hot water, entering a city that was occupied by the enemy.