Весь корпус колоннами побригадно движется по направлению на город Калиш. Бессмертные гусары идут на старые квартиры. Справа 3-я дивизия, потом наша, а слева

1-ая. Я послан вперед на разведку, имея задачей продвинуться как можно дальше. Около села Моровин встретил офицерский разъезд 14-ой кавалерийской дивизии, который предупредил меня, чтобы я не шел дальше. Моровин занят немцами, и разъезд был только что сильно обстрелян. Я спешился около домика, где стоял разъезд и вышел на бугорок, но ничего не заметил. В это время подошел разъезд 3-ей кавалерийской дивизии Дубенского гусарского полка и разъезд литовских улан. Все разъезды были под командой корнетов, и я, как старший, предложил объединиться и попробовать в пешем строю выбить противника и идти дальше. Собралось до 36 винтовок и стали выходить на песчаный бугорок. В это время скачет корнет Батюшков с боевым разъездом в 5 человек от штаба дивизии. Подъехал ко мне. Когда я ему сказал, что дальше ехать нельзя, что мы хотим сообща попробовать в пешем строю выбить предполагаемую заставу противника, то лихой корнет Костя не поверил и поехал вперед, но через 20 секунд летел обратно, так как его поливали два пулемета. О пулеметах мы ничего не знали и, поблагодарив немцев за их глупость, что обнаружили себя перед 5-ю гусарами, мы отказались от наступления, решив каждый продолжать свою задачу.

Я узнал у местного жителя, что в лесу есть тропинка и решил идти в обход немецкой заставы. Лес был густой, большей частью хвойный. Тропинка вилась как змея, пока мы не вышли в очень высокий и хорошо расчищенный сосновый бор. Сделали заметку на том месте, где дорожка уходила в густой ельник, пошли дальше, но я крутил то туда, то сюда, и теперь не мог дать себе отчета, где я нахожусь. Судя по времени, я должен был выйти из леса и быть недалеко от местечка Камень, но я был еще в лесу. Вдруг слышу на северо-востоке заговорила батарея и очень близко. Обрадовался, что смогу ориентироваться и пошел на выстрелы, думая все же быть осторожным. У меня оставалось 6 гусар с вестовым, и в головном дозоре у меня был один человек шагах в 100 впереди. Вот выстрелы совсем близко. Дозорный дает знак остановки и “артиллерия противника”. Что такое? Проехал несколько шагов и вижу между деревьев полянка, а на ней батарея, которая стреляет на восток. Видно было отчетливо все действия немцев, и будучи на правом фланге и в тылу батареи шагах в 200, я злился, что не могу атаковать. Хоть бы взвод был со мной. Вдруг оттуда затрещали винтовки, и пули стали цокаться в стволы рядом стоящих деревьев. Повернули и поскакали назад. Минуты через 3 я остановился и стал искать на карте место, где стояла батарея. Вот оно, дорога Коровин-Камень, южные полянки в лесу. Немедленно послал донесения, приказав гусару сперва заехать к командиру 10-ой конной батареи и доложить обо всем, что видел. ( Потом я узнал, что батарея наша вовремя получила донесение и воспользовалась им, удачно обстреляв немецкую батарею. Я просил командира эскадрона представить гусара к отличию).

Теперь, зная, где была батарея, я уже мог ориентироваться и взял по компасу направление на Камень. Через несколько минут показалась опушка леса. Осторожно подошли к ней и спугнули диких коз и пару фазанов. Рядом было загороженное место, вероятно, охота помещика, где и сидела эта дичь. Изгородь была из колючей проволоки высотой полтора аршина. Шагах в 150 лесок – молодой ельник. Что такое? К леску прижался немецкий разъезд. Он не видит нас. Разрезали проволоку. Я хотел поймать немцев живьем. Но только мы вышли к опушке, как были обстреляны. Это свои. Безусловно, это литовские уланы или каргопольцы. Мы махали белыми платками, но выстрелы продолжались, и я должен был спрятаться в лес. Замолкли и выстрелы. Немцы, думая, что стреляют по ним, куда-то исчезли.

Я стал смотреть на северо-запад. Видел, как верстах в 3 кавалеристы на гнедых лошадях скакали то взад, то вперед. Вот подходит к опушке с севера разъезд Лубенских гусар. Я предупредил корнета не выдвигаться, а то попадет под обстрел своих. Не поверил и пошел. Опять затрещали винтовки. Лубенцы бросились в лес, слава Богу, без потерь, только около моего разъезда пуля, попав в дерево, чуть не зацепила моего гусара. Видя, что южная колона идет на деревню Камень, и зная, что немецкая батарея в лесу давно ушла, так как слышал грохот орудий по шоссе, я пошел искать свой полк. Проезжая штаб дивизии, видел повешенного шпиона. Чудак Посажной провел мимо него взвод с уколами пик для поддержания “зверского духа”, как говорил он. Вообще он делает иногда удивительные вещи: ест сырое мясо, чтобы быть злым.

The corps moves in columned brigades towards the town of Kalisz. The immortal Hussars are headed in the direction of the old apartments. To the right is the 3^rd Division, then ours, and to the left is the 1st. I was sent ahead on reconnaissance, in order to gain as much ground as possible. Near the city of Morovin I was stopped by mounted patrol officers of the 14th Cavalry Division, who warned me not to go any further. Morovin was occupied by the Germans, and the mounted patrol had just been heavily fired upon. I dismounted near a cabin, where the mounted patrol stood, and looked out from a hillock, but didn’t notice anything. At the same time, the mounted patrol of the 3rd Cavalry Division of the Dubenskii Hussar Regiment approached with the mounted patrol of the Lithuanian Ulan^[1]. All of the mounted patrols were under the command of the Kornets, and I, as a senior officer, proposed that we join together to defeat the enemy on foot and advance further. We gathered up to 36 rifles and began to head out from a sandy hillock. Then Kornet Batiushkov came racing along with a combat mounted patrol of 5 people from division headquarters. They rode up to me. When I told him we can’t go any further, that we want to combine forces in order to try and defeat the assumed outpost of the enemy on foot, the daring Kornet Kostia didn’t believe me and went ahead. But after only 20 seconds he flew back, showered with machine gun fire. We didn’t know there were machine guns there, and thanks to the stupidity of the Germans, who revealed themselves in from of five hussars, we gave up on our attack and decided that everyone should continue with their own missions.

From a local resident I learned of a trail in the forest, and decided to bypass the German outpost. The forest was dense, mostly coniferous. The trail wound like a snake, until we arrived to an elevated and well-cleared pine forest. We made a note of the place where the path went into a dense spruce forest. We went farther, but I turned this way and that way, and now do not know where I am. By this time I should have left the forest and come out near the village of Kamen’, yet I was still in the forest. Suddenly I heard battery fire from the North-East, very close to where I was. I was relieved that I was able to orient myself and headed towards the shots, realizing that I should still be very cautious. I had six Hussars with orderlies with me, and I had one person on watch leading about 100 steps in front. Now the shots were quite close. The lookout gives the signal to stop because he’s seen “the enemy’s artillery”. What’s going on? We went a few steps and I saw a glade between the trees, where the battery is located and shooting to the south. It was clearly all German activity and I was very angry that I couldn’t attack, as we were about 200 steps behind the battery and to the right of them. It is a pity that the platoon was not with me. Suddenly rifles cracked from the glade, and bullets pattered against the trees. We turned and rode back. After about three minutes I stopped and began to search for the place on the map where the battery was located. There it is: the road to Korovin-Kamen’, a clearing in the woods in the south. I immediately sent a report, ordering a Hussar to go at once to the commander of the 10th Horse Battery and to report there. (Later, I realized that our battery received the report in time and was able to take advantage of it, successfully firing on the German battery. I asked the squadron commander to give this hussar praise.)

Now, knowing where the battery was, I was able to navigate, and so I followed the compass to Kamen’. In just a few minutes, it seemed like I was on the edge of the forest. We approached cautiously, startling some wild goats and a pair of pheasants. There was an enclosure nearby, probably where the landowner kept his game. The fence was made of barbed wire at a height of one-and-a-half feet. About 150 steps into the woods – a young spruce forest. What is there? The German mounted patrol is in the forest. They don’t see us. We cut the wire. I wanted to catch the Germans alive. But as soon as we started moving, we were fired upon. By our own people — by the Lithuanian Ulans or the Kargopoles. We waved white handkerchiefs but the shots continued, and we had to hide in the forest. The shooting stopped. The Germans disappeared somewhere, thinking they were the ones under fire.

I began to look north-west. About 3 versts away I saw cavalry riding back and forth on chestnut horses. A patrol of Lubensky Hussars rode up to the edge of the forest from the north. I warned the Kornet not to run out and fall under attack. He didn’t believe me and rode off. Again the rifles cracked. The Lubensky Hussars ran into the forest, thank heaven, without casualties. A bullet hit a tree near my patrol and almost caught one of my Hussars. Seeing that the southern column was headed in the direction of Kamen’, and knowing that the German battery was long gone from the forest (I heard the rumbling of their equipment on the highway), I went in search of my regiment. As I passed by division headquarters, I saw scout who had been hanged. Posazhnoi, the eccentric one, rode past holding spikes to bolster his “brutal soul,” as he calls it. In general, he sometimes does unbelievable things: he eats raw meat to stay angry.

^[1] A division armed with lances and sabres, and distinguished by their tall, angular headdresses.