Город Видзы.

Сегодня в 6 часов утра я уже выезжал на разведку, имея разъезд с 11 гусарами. Мой маршрут был на юг от соприкосновения с противником. Совсем скоро я встретил немецкий разъезд, хотел его захватить, но дозоры испугали немцев, бросившись преждевременно в атаку, и немцы бежали. От жителей я узнал, что масса немецкой артиллерии сосредоточена у Давгелишки, поэтому я решил пробраться туда. Прошел 25 верст. Подошел к деревне Погоршишки. Слева от дороги девки и бабы работаю в поле, все мирно и тихо. Жду сигнала дозоров, и вдруг раздаются выстрелы. Я готовлюсь атаковать или удирать. Каково же было мое разочарование, когда вместо противника

Я увидел моих дозоров-гусар Иванова и Кудряшова. Они скакали рядом, и что-то болталось между ними. Это был немец. А дело было так: Заехав в деревню, дозорные вместо осмотра деревни, пошли пить молоко в избу. Посидели, посудачили, выходят во двор, сели на коней, выезжают на улицу, а в это время в деревню въезжают 4 немецких улана. Увидя моих лакомок, немцы струсили и бросились наутек. Иванов ранил лошадь одного улана, тот стал убегать и отстреливаться. Пятым выстрелом он ранил Иванова, попав сперва в винтовку, отчего пуля дала рикошет и зацепила голову Иванова. Немец стал снова заряжать карабин, а Иванов видя, что лошадь не идет на человека, спешился и с шашкой бросился на немца. Немец сдался. Тогда из леса, куда удрали 3 других улана, раздалась стрельба. Иванов сел на коня, взял немца подмышку, с другой стороны подъехал Кудряшов, и они галопом ушли в мою сторону. Все это произошло очень быстро. Иванов, несмотря на рану, был доволен и смеялся. Кудряшов показывал немцу кулак и тыкал на рану Иванова, на что пленный улан отвечал: «Война, пан, война». Я перевязал голову Иванова, причем девки и бабы с поля приняли в нем большое участие, принесли вод, а одна дала платок, чтобы сверху покрыть голову. Кто-то уже сбегал за подводой, и я, посадив раненного и пленного, поехал опять в Кочергишки, которое хотя по карте местечко, на самом деле всего лишь один крестьянский двор.

Подъехали казаки – человек 15 с урядником, и урядник доложил, что ему приказано здесь встать и наблюдать дорогу. Я решил , что это очень хорошо и приказал варить чай. Напоили раненного, напоили и пленного, который, сидя в кругу гусар, смотрел точно волк, потом я отправил их на одной телеге под конвоем Кудряшова в полк, взяв себе новенький карабинчик улана, который был очень удивлен нашим добрым отношением к нему. Между прочим, Иванов сменил свои плохенькие сапоги на немецкие – немец сам ему предложил.

Вдруг бежит урядник и говорит мне, что идут немцы. Оказывается, с юга подъезжают 4 кавалериста, и они совсем близко от нас. Я приказал уряднику, оставив 6 человек в пешем резерве на месте, с остальными 10-ю выезжать осторожно, сперва на запад, потом на юг, таким образом, немцы должны попасться обязательно. Гусарам я приказал вправо не глядеть, а сам скосил глаза и вижу, что немцы близко, шагом спускаются с горки, до них еще 200 шагов. Прошли мы еще немного, немцы остановились и вглядываются в нас, а потом поворачивают и удирают. Ждать было нельзя. «За мной!», и мы пошли галопом вдогонку. Но немцы идут по дороге, а мы рассыпались и по пахоте мы не можем их догнать. Мы вылетаем на бугор, и видим, что человек 5 немцев с офицером уходят от нас дальше на юг. Оглядываюсь и вижу, что казаки сзади. Они долго торговались, кому остаться, а кому идти в атаку. Я им махнул и пошел дальше. Немцы совсем близко, шагов 100, но мы не можем их догнать. Схватил я немецкий карабин и стал пускать вдогонку пули. Все пули легли под ноги задних лошадей, а немцы только сильнее шпорят. Офицер вымахивал далеко впереди. Уже прошел версты 2, как немцы стали исчезать: уходить наискосок в овраг. Я стал кричать и предупреждать гусар и, подходя к оврагу, сам перешел на шаг. Вижу -рядом со мной кто-то кубарем летит с лошади в овраг. Это был немец. С другой стороны спускаются в овраг 2 мужика и начинают палками лупить этого убитого. Оказалось, это только что бежавшие из плена фельдфебель и унтер-офицер 23-ого пехотного полка. Они были очень злы на немцев за дурное обращение в плену, и на убитом хотели выместить свою злобу. Я их взял с собой. Дальше преследовать немцев я не решился: впереди был лес и, хотя они пошли шагом, я повернул обратно. Убитый был из того же полка, что и пленный. У него была очень хорошая лошадь. Оказалось, что он в деревне перековывал лошадь, и когда его разъезд стал уходить, то он не успел вскочить на коня и задержался. Потом он пошел сзади нас, и только через некоторое время гусары заметили его. Один гусар стал колоть его пикой, но не достал, а только порвал ему рейтузы. Другой 2 раза его рубанул. К оврагу он подошел раненный и свалился от внезапной остановки коня.

Весело болтая, мы пошли на ночлег. Гусары были молодцами, и я надеюсь, что несколько крестов обеспечено.

Translation in Progress.

The English translation will be placed here when it is finished.