Vladimir Petrushevsky

Петроград.

Вчера из-за отмены поезда я не мог выехать. Говорят, что не хватает паровозов.

Petrograd.

Yesterday I was unable to leave because my train was canceled. I was told that there are not enough locomotives.

Двинск.

Эти две недели не имел ни отдыха, ни срока. Вертелся, как белка в колесе. 9-го приехал штаб-ротмистр Поповицкий, чтобы сменить меня: я попадаю в ученики и командира стрелкового эскадрона. 10-го мне пришла телеграмма, что стрелки Ее Величества согласны на мой перевод. Телеграмму прислал адъютант. Что делать?! Не хочется кого-нибудь подвести. Штаб-ротмистр Рива 1-й подал пример-обиделся и ушел с курсов в летчики-наблюдатели. И я тоже обижен. Разве я плохо действовал в конном строю? А уж если пешком воевать, то в настоящих стрелках. Подал генералу рапорт “Прошу о продолжении службы Ее Величества в рядах Императрицы”. 10-го был молебен и открытие курсов. Так много работал, что забыл день своего рождения 4-е Февраля. Генерал Попов отговорил меня подавать рапорт и уверял меня, что в полку меня ценят и чтобы я не обижался.

Dvinsk.

I have not had a moment’s peace these past two weeks. I have been busy as a bee. On the 9th Headquarters Captain Popovitsky arrived to replace me: I am to join the students and commanders in a rifle squadron. On the 10th I received a telegram saying that Her Majesty’s infantry has agreed to my transfer. An adjutant sent the telegram. What should I do?! I do not want to betray anyone. Headquarters Captain Riva was the first to lead by example—he was offended and left the classes to be an aerial observer. And I am also offended. Surely I did not perform poorly in cavalry service? And surely if I am to fight on foot, I should be in a real infantry unit. I gave the general a report titled “A Request for an Extension of my Service to Her Majesty in the Empress’s Ranks.” On the 10th there was a prayer service and classes began. I worked so much that I forgot my own birthday on the 4th of February. General Popov dissuaded me from submitting my report and reassured me that I am valued in the squadron and that I should not be offended.

Вот здорово. Очевидно, сибиряки таки хотят меня получить в свои ряды, что сами запросили обо мне, т. к. пришла бумага от полковника Хондзынского, в которой он сообщает, что он против моего ухода из полка. Значит не судьба. Да теперь и на душе легче – меня желают в двух частях. Идут занятия: тактика, стрелковое дело, пехотные уставы, газы. Для меня только последнее новость, а молодых учителей-капитанов я по стрелковому делу самих посажу.

Excellent. Evidently the Siberians want so much to receive me into their ranks that they themselves were asking about me, because a note arrived from Colonel Khondzynsky in which he conveyed that he is against my leaving the regiment. That means it will not be my fate. Now a weight has been lifted off my soul—I am wanted in two places. We are doing exercises: tactics, shooting, infantry rules, gas warfare. For me this is only the most recent news, and I will be situating the young captain-teachers themselves in the ways of infantry.

Занятия идут каждый день. На окуривание газами мне попалась плохая маска, и я чуть не задохся, кашлял и был сердит на инструктора, которого я предупредил своевременно о неисправности маски.

There are exercises every day. I was given a poor-quality mask for gas fumigation and nearly suffocated; I was coughing and I got angry at the instructor, whom I had given plenty of warning beforehand that the mask was in disrepair.

Вчера я простудил горло, командуя для практики ротой. Из Петрограда неприятные вести. Там общая забастовка. Войска отказываются стрелять. На курсах были собраны офицеры 1,2,5,13 и 14 кавалерийских дивизий.

Yesterday I came down with a sore throat while commanding the company for practice. There is unpleasant news from Petrograd. There is a general strike there. The troops are refusing to fire. In our classes the officers of the 1st, 2nd, 5th, 13th, and 14th Cavalry Divisions were assembled.