Vladimir Petrushevsky

Ухтуй.

Большевики запросили, какую компенсацию потребуем мы, что пойдем мимо и нам дадут пройти, не чиня препятствий. Генерал ответил, выпустить Колчака и нас пустить за границу, дав нам 150 млн руб и 50 млн золотом, 50 тысяч комплектов обмундирования (нас же не более 16-20 тысяч), но ответа не получил.

Ukhtuy.

The Bolsheviks have inquired what compensation we would demand in exchange for passing them by and them granting us passage without interfering. The General responded that they should release Kolchak and allow us to cross the border, and they should give us 150 million rubles, 50 million gold, and 50 thousand uniforms (for we have no more than 16–20 thousand), but he did not receive a response.

Ухтуй.

Дневка. Хозяйка старушка сошла с ума. Приказано принять репресивные меры против грабежа и всех офицеров привлечь к работе.

Я бы не хотел, чтобы наше спасение было куплено ценой выигрыша Японии. Пусть лучше союзники нам не помогают, и мы подчинимся большевистскому правительству, но для России не будет от этого такой беды, как захват Дальнего Востока японцами. С Нижнеудинска живем прилично и имеем все: чай, сахар, папиросы, конфеты, крупчатку, масло, мясо. Нам, например, сегодня дали по 12 кусков мыла. Мое здоровье лучше.

Ukhtuy.

We are taking a day’s rest. The old woman hosting us is crazy. We have been ordered to take repressive measures against looting and put all the officers back to work.

I would not have wanted our deliverance to be bought at the price of Japan’s victory. It would be better if our allies did not help us and we submitted to the Bolshevik government; no greater misfortune can come to Russia from this than the capture of the Far East by the Japanese. We are living decently out of Nizhneudinsk, and we have everything: tea, sugar, cigarettes, candy, flour, butter, meat. Today, for example, we were given 12 cakes of soap each. My health is improving.

Станица Головнинская.

Сегодня одолели 2 горы. Я в хвосте, и с грустью вижу, что наши продолжают грабить. Стыдно служить в армии. Вчера хозяйку, мать офицера, ограбили (украли лошадей). У меня была, кажется, инфлюэнца. На станции говорят, что красные бежали из Иркутска на север, якобы предупредив жителей не мешать нам проходить через город. Морозы все эти дни стоят под 25-30 градусов, ночью еще сильнее.

Должны были пройти еще 12 верст, но не смогли. Новости: генерал Коппель умер дней 8-10 назад, Пепеляев болеет, Ш-ринов застрелился, Домотович умер. Вот беда для генералов.

Cossack Settlement of Golovninskaya.

Today we prevailed in crossing 2 mountains. I am in the rear, and it brings me sadness to see that our men continue looting. It is shameful to serve in this army. Yesterday they robbed our hostess, the mother of an officer (they stole her horses). It seems that I had influenza. At the station, people are saying that the Red Army fled north from Irkutsk, allegedly having warned the civilians not to disturb us as we crossed through the city. These days it is always 25–30 degrees below zero; at night it is even colder.

We should have gone 12 more versts, but we could not. News: General Kappel died 8–10 days ago, Pepelyayev is ill, Sh-rinov shot himself, and Domotovich is dead. Such misfortune for the generals.

3 ч 45 мин, станица Суховская (33 версты от Иркутска).

В полночь пришли сюда на ночлег, но уже получено приказание скоро выступать и идти атаковывать Иркутск. В 12 ч дня перешли в дер. Усть-Куда, по ту сторону Ангары. Деревня разграблена нашими после боя вчера вечером, валяются трупы красных.

3:45, Cossack Settlement of Sukhovskaya (33 versts from Irkutsk).

In the middle of the night we arrived here at our lodgings, but we have already received an order to go out and attack Irkutsk. At noon we crossed over to the village of Ust’-Kuda, on the other side of the Angara River. Our men looted the village after the battle yesterday evening; Red corpses lie everywhere.

Ст. Махалево.

Вчера около 9 ч вечера улегся спать в Усть-Куде, который днем обстреливался артиллерией, и из-за этого мы не обедали.  В 11 ч меня разбудили. С того времени мы шли в обход с юга Иркутска. В одном месте попали под арт. огонь. Я 3 дня не обедал. Ту ночь спал 2 час, перед этим 3 час.

Cossack Settlement of Makhalevo.

Yesterday at around 9 o’clock in the evening I slept in Ust’-Kuda, which was shot at by artillery during the day, and because of this we had no lunch. I was awakened at 11 o’clock. After that we went around Irkutsk from the south. In one location we came under artillery fire. I have gone without lunch for three days. Last night I slept for 2 hours, and the night before I slept for 3.

Листвиничная.

Вышли в 5 часов (вместо полночи), ибо проспали, и около 3 час дня прибыли сюда на берег Байкала у устья Ангары. Ангара здесь не замерзает. Завтра мы должны быть за Байкалом. Ночью у меня украли овес – это драгоценность, а здесь есть лишь сено. Вышли в 10 ч. утра и прибыли в 6 часов вечера, сделав по Байкалу вдоль берега 45 верст. В дороге были 2 трещины. Переход тяжел – коней брошено много.Слава богу, мы в Забайкалье. Здесь нас, кажется, берет к себе Семенов.

Listvinichnaya.

We left at 5 o’clock (rather than midnight), for we overslept, and at around 3 o’clock in the afternoon we arrived here on the shore of Lake Baikal at the mouth of the Angara River. The Angara does not freeze here. We must be on the other side of Lake Baikal by tomorrow. Last night my oats were stolen—they are a real treasure, as here there is only hay. We left at 10 o’clock in the morning and arrived at 6 o’clock in the evening; we went 45 versts along the shores of Lake Baikal. There were 2 cracks in the ice along the way. It was a difficult crossing—many abandoned their horses. Thank God we are in Transbaikal. Here it seems that Semyonov is taking us in.

Гор. Нижнеудинск.

Город ничего себе. Все безумно дорого. Ичиговые калоши 600 руб. Наши в городе не стоят. Там японцы. Сегодня мне исполнилось 29 лет.

City of Nizhneudinsk.

The city is quite something. Everything is madly expensive. Leather Tartar boots are 600 rubles. Our men are not stationed in the city. There are Japanese there. Today I turned 29 years old.

Там же.

Поехал в город и был в театре и общегородском собрании. Приезжал представитель атамана Семенова – генерал-лейтенант Семенов (дядя), и ему устроили обед, где были и японцы. Говорят, что атаман Семенов – Верховный правитель, а генерал Войцеховский – Главнокомандующий. Дивизии, согласно приказу, сводятся в полки, и приказано готовиться к наступлению. Многие стоят за то, чтобы власть Семенова не признавать, а идти за границу. Мне ужасно надоела вся эта кутерьма. Хоть бы скорее мир наступил. А то тащись ещет 1000 верст до Манчжурии без обоза, верхом. Беспокоюсь за Тоню, как-то справляется она с хозяйством. Все, что совершается, так неожиданно, что в 14-ом году я бы не поверил.

Масло здесь 300 руб фунт, обещают жалование в месяц мне 3000 руб, иначе говоря 4 руб, если считать, что масло было 40 коп фунт. Японцы к 26-ому должны якобы эвакуироваться.

See above.

I traveled to the city and went to a theater and a city-wide meeting. A spokesman for Ataman Semyonov was there—General-Lieutenant Semyonov (his uncle)—and a lunch was given for him, which some Japanese also attended. People are saying that Ataman Semyonov is the Supreme Ruler and General Voitsekhovsky is the Commander-in-Chief. The divisions, as ordered, are being split up into regiments and have been ordered to prepare to go on the offensive. Many insist on not recognizing Semyonov’s authority and leaving the country. I am terribly sick of all this commotion. If only peace would come more quickly. Or else go trudge another 1,000 versts to Manchuria without a convoy, on horseback. I am worried about Tonia; somehow she is managing the housework. Everything that happens is so unexpected that in 1914 I would not have believed it.

Butter costs 300 rubles per funt here. I have been promised a salary of 3,000 rubles a month—in other words, 4 rubles, assuming that butter was 40 kopecks per funt. Supposedly the Japanese must evacuate by the 26th.

Сегодня утром должны были выступить, но почему-то остались. Говорят о возможности погрузки. До сих пор не имею сведений из Владивостока. В общем, все сидим у сапожника, едим хорошо, ибо хозяйка готовит недурно, но сплю все-таки одетым и не могу избавиться от насекомых, хотя был в бане.

This morning we were supposed to march out, but for some reason we have remained here. People are saying that it is possible we will load trains. I have no information from Vladivostok so far. Anyway, we are all staying with a cobbler; we are eating well, since our hostess is a decent cook. But all the same I am sleeping in my clothes and I cannot escape the bugs, even though I went to the banya.

Днем летал красный аэроплан с еврейской красной звездой. Сегодня нам погрузиться не удалось, так как нет свободного эшелона.

This afternoon a Red airplane with a Jewish red star flew by. Today we were unable to load up, since there are no free troop trains.

С полудня грузимся.

We have been loading up since noon.

Вчера простояли весь день, а сегодня в 1 час утра двинулись. Читал читинские газеты. Нам пишут дифирамбы.

Yesterday we were idle all day, and today we got moving at 1 o’clock in the morning. I read some Chita newspapers. They are singing our praises.