1922 | Vladimir Petrushevsky

January 1-22, 1922

Вельтереден.

1 января. Вернулся из Бутенцорга, куда ездил праздновать Новый Год. На Старый я не могу пожаловаться, что-то даст Новый? Печальное было в Старом Году – болезнь мамы и смерть Лели Стерлиговой.

12 января. Газеты сообщают, Германия и Франция готовы признать большевиков. Ленин едет в Вашингтон на конференцию. Так и не желают «друзья» допустить Россию поправиться. Большевики объявляют эмигрантов лишенными русского подданства. Хочется в Россию жить среди своих, а тут над головой висит голландский язык. Ну как его изучать без голландско-русского словаря. Тоска по женщине. По хорошей русской женщине.

15 января. На этой неделе должен уехать. Пора, а то деньги выходят здесь ужасно, и получаю их меньше, чем в горах. Надо начать копить на дорогу. Нет времени, все приходится убивать на ненужный голландский язык, а еще более на знакомых – тянет к русским.

Veltereden.

January 1st. I returned from Buitenzorg,[1]– where I traveled to celebrate the New Year. I can’t complain about last year, but who knows what the new one will bring? Sad things happened last year: mom’s sickness and Lela Sterligova’s death.

January 12th. The newspapers say that Germany and France are ready to recognize the Bolsheviks. Lenin is headed to Washington for a conference. Russia’s “friends” don’t want to allow her to recover. The Bolsheviks declared that emigrants’ citizenship has been revoked. I would like to live in Russia among my own people. Here the Dutch language hangs over my head, but how can I learn it without a Dutch-Russian dictionary? I long for a woman. For a good Russian woman.

January 15th. I need to leave this week. It’s time, as money goes awfully fast here. I make little money, less than in the mountains. I need to begin saving up for travel. I have no time, I waste it all on the useless Dutch language, and even more of it on acquaintances. I long for Russians.

[1] Present day Bogor.

January 23-30, 1922

Вулкан Мерапи.

23 января. Джоджакарта. Сегодня опять пустились с небольшой поход, полагаю на 2 недели на вулканы Мерапи и Галунгунг. Поясницу ломит – я думаю, давно уже простудился. Иван тоже болен и лежит. Сегодня в поезде читал роман на голландском языке и прочел более 100 стр. Так жаль, что нет словаря, хотя я очень много понял.

24-25 января. Марон (наблюдательный пост на Мерапи).Я здесь уже 6-ой раз. Иван еле добрел, я же чувствую себя лучше. Ходил на разведку горных речек. Дивные места. И куда здесь лучше, чем в Батавии. Под вечер любовался вулканами. Мербабу был покрыт шапкой – облаками с такими дивными краями, что если нарисовать, не поверят. Днем был у местного старосты и ел деревенский обед. Отлично – масса фруктов, курица, зелень и, конечно, рис. Спал отменно.

25 января. Деревня Село. Прошел не менее 25 км, лазил по горным речкам, промок и добрел сюда только в 7 часов вечера. Натер ноги, но устал не очень, сам удивляюсь. Здесь хорошо. Заведующая отелем, очевидно, немного влюбилась в мою персону, вместо 10 взяла 8 гульденов.

29-30 января. Боджолали. Устал как никогда. Прошел для разведки рек 25 км. Боджолали – город маленький, но старый. Есть крепость. На следующий день отдыхал, ибо стер ноги. Мой новый знакомый по отелю граф фон Ранзов пригласил прокатиться в Салатигу. Это на северной стороне Мербабу. Мы были в кинематографе и ужинали у шефа местной топографической службы, который сделал мне предложение поступать к нему на жалование 520 гульд, а с разъездами и все 700 гульд. Я сказал, что если мой шеф уедет в Голландию, я перейду. Судьба благосклонна к скитальцу.

Merapi Volcano.

January 23rd. Yogyakarta. Today we again set off on a short expedition, I believe for two weeks, to the Merapi and Galunggung volcanoes. My lower back aches—I think I’ve had a chill for some time now. Ivan, too, feels unwell and is resting. On the train today I was reading a novel in Dutch and made it through over 100 pages. It’s too bad I don’t have a dictionary, although there was much I did understand.

January 24-25th. Maron (Observational Post on Merapi). I’m here for the 6th time. Ivan barely got here, though I feel better. I went to scout out the mountain rivers. Marvelous sites. And it is so much better here than in Batavia. In the evening I admired the volcanoes. Merbabu was covered by a hat—clouds with such marvelous edges that, if drawn, would not be believed. During the day I was at the local elder’s and ate a provincial lunch. It was great—a plentitude of fruit, chicken, fresh herbs, and of course rice. I slept excellently.

January 25th. The Village of Selo. I walked no less than 25 km, crawled around by the mountain streams, got wet, and did not reach the village until 7 in the evening. My feet are chafed, but I’m not very tired, surprisingly. It’s nice here. The head of the hotel has obviously fallen a bit in love with me and charged 8 guilders instead of 10.

January 29-30th. Bojolali. I’m tired like never before. I scouted rivers for 25 kilometers. Bojolali is a tiny, but old city. It has a fortress. The next day I rested my sore feet. A new acquaintance of mine from the hotel, Count von Ranzov, invited me for a ride to Salatiga. It’s on the northern side of Merbabu. We went to the cinema and dined at the home of the boss of the local topographic service, who made me an offer to join, offering wages in the amount of 520 guilders, or a total of 700 guilders with expenses. I said that if my boss leaves for Holland, I’ll move. Fate favors those who wander.

February 2-4, 1922

Вулкан Галунгунг (2060 м).

Тасикмалайя – славный городок. Сегодня сперва на авто, потом пешком пришли сюда в старый кратер вулкана, который еще 4 года назад извергал лаву. Очень красивое место. 8 октября 1822 г. было очень страшное извержение, когда погибло более 4000 человек, потом 1894 г., и наконец в 1917 г. здесь образовался «краб» – выросла гора лавы среди озера, которая и теперь еще курится.У подножья вулкана много горячих ключей, и туземцы ходят сюда лечиться.

Сегодня ходили по дну громадного полуоткрытого кратера. Западная стенка кратера высотой 500 м. страшно крута, но уже заросла. Здесь есть очень красивый водопад и горная речка. Я купался в озере. Под вечер пошел дождь. Как бы не промокнуть, ибо палатка одинарная. На следующий день искал места, где в руслах горных речек были горячие ключи. Жаль, что первый раз у меня есть ружье, но никого не встречаю, разве белок.

Galunggung Volcano (2060 m).

Tasikmalaya: a wonderful little town. Today we started off in an automobile, then we arrived on foot to old volcanic crater, which was erupting lava just four years ago. It’s a very beautiful place. On the 8th of October, 1822, there was a very terrible eruption when over 4000 people perished; then in 1842; and finally in 1917 this is where the “crab” appeared: a hill of lava rose up from the middle of the lake, which is still smoking to this day. At the foot of the volcano there are many hot springs, and the natives come here for treatment.

Today we walked on the bottom of the huge half-opened crater. The western wall of the crater is 500 m. high and is awfully steep, but it’s already overgrown. There is a very beautiful waterfall here, and a mountain river. I swam in the lake. By evening it began to rain. I’m trying not to get wet, since my tent is only made of one layer. The next day I looked for the place where there were hot springs in the channels of mountain streams. It’s sad, this is the first time I have a gun but there’s nothing around to see besides squirrels.

February 5, 1922

Тасикмалайя.

Сижу в городе в неопределенном положении. Согласно инструкции я должен ехать в Батавию. Но вместе с тем имею непонятную новую инструкцию, что должен ехать на Мерапи продолжать программу. Доктор сейчас в Бандунге, попытаюсь вызвать его по телефону.

Как хочется на Родину. Всегда так – человек мечтает о том, чего у него нет, хочет того, что имел, но потерял…

Tasikmalaya.

I am stuck in town, in an uncertain situation. According to instructions, I must go to Batavia. But in addition to this I have another incomprehensible new instruction, that I must go to Merapi and continue my itinerary. Dr. Kemmerling is now in Bandung; I’ll try to call him on the telephone.

How I long for the Motherland. So it always goes: a man dreams of that which he doesn’t have, desires that which he had but lost…

February 7 – March 25, 1922

Вулкан Мерапи.

7-23 февраля. Марон. Получил послание от доктора, что я должен ехать на Мерапи. Не понимаю зачем. Под дождем добрался сюда. Я уже мысленно считаю себя «дома», так привык к этому месту и так хорошо его изучил. Высота здесь 1000 м, температура здесь дивная +18 градусов.

Писал рапорт. Пришел для меня перевод. Хорошо, а то опять остался без денег, как в прошлом году.

В пятницу 10 февраля нашел 2 русских – бывших музыкантов оперы Федорова, которые живут в вилле Луиза недалеко от Монтилона. Они занимаются разведением туземной картошки. Сперва им было трудно, ибо в газетах стали писать, что в деревне живут 2 русских и занимаются большевистской пропагандой.

Вечером на пост пришли яванцы с музыкой и 3 танцовщицы. Здесь они танцуют больше руками и пальцами – очень оригинально. Галдели до 12 часов ночи.

Потом сидел дома, ибо болит нога, распухло около пятки натертое старое место. Инструкции нет, и я не знаю, что делать дальше. Было грустно. Хотя бы на Суматру скорее. Я готов хоть на Новую Гвинею.

Сижу, рисую, учу голландский, любуюсь дивными горами. У меня открылся здесь большой недостаток. Я люблю работать скоро, а здесь все делается медленно. Сегодня мой мандри заметил мне это. Надо отвыкать от «русской» привычки…

Получил от доктора известие – сидеть здесь весь месяц.

18 февраля пошел к вулкану. С ночи вулкан был неспокоен и выбрасывал камни. Утром он был покрыт облаками. Еще по дороге я слышал громкие удары у вершины. В 10 часов утра я и мой кули с фотоаппаратом были у места, докуда докатываются камни. Я посидел минут 40 – ничего не видно. Только начали спускаться, как опять удары. Было 10:45. Я уже спустился на дно глубокого оврага р. Блонкенг. Кули оглянулся и закричал: «Газ уже близко. Надо бежать». Действительно, черные облака газа прближались, скатываясь с вулкана. 5 минут мы бежали вдоль речки. Я остановился и, несмотря на страх кули, стал делать снимки. Пришли на пост. Мой Иван страшно беспокоился за меня. У него была 40 градусов температура, и он хотел бежать меня искать.

Сегодня не видать хорошо вершину, но недалеко от того места, что мы были, остановилась лава. Видно, что зелень покрыта пеплом. Интересно, что вулкан понемногу работал 18 декабря, 18 января и вот теперь 18 февраля. На следующий день ходил на разведку. Вулкан выкинул камни и пепел, которыми завалено дно ущелья реки Сенова. Камни диаметром до 2.5 м были горячие. Сучья деревьев гнутся под тяжестью пепла. Пепел на глубине 15 см до 100 градусов.

24-25 февраля. Деревня Село. Вышли из Марона в 8 часов утра и в 5 часов вечера были здесь (отдыхали 1.5 часа). Погода хорошая. Ходили на вулкан, но был туман, и ничего не было видно. На этом краю был пепельный дождь до высоты 1700 м. Послали за палаткой, чтобы переночевать в кратере. Не знаю, будет ли удачно, ибо дождливая погода. Мне нездоровится.

1 марта. Клатен. На авто через Боджолали и Соло сюда. В Соло остановились в больнице у сестер милосердия и обалдели: очень милое учреждение и симпатичные сестры. Клатен – хороший городишко с редутом (старым фортом). В общем везде лучше Батавии. Ночью был страшный ураган.

3-6 марта. Марон. Через Джорджию вернулся сюда. Я один с Иваном. Получил предупреждение, что чума уже рядом в деревне. Это место очень плохое, в Монтилоне, Боджололи и Магелоне до 1000 человек в месяц больных, и есть случаи с европейцами. Подсчитал, что если пробуду здесь до 1 апреля, то буду иметь 550 гульденов экономии, но, очевидно, это останется мечта. Пока же есть 100 гульденов.

Получил телеграмму сделать разведку на месте, где было наводнение на р. Опок. Значит придется ехать в Джорджию, и все мои планы рушатся, в отелях не съэкономишь много.

6 марта около 2 часов опять был «ландгир», те потоки воды с вулкана стремительно неслись вниз по ущелью р.Блонгкенг.

7 марта. Джорджия. Отель Матаран. От доктора пришло письмо с чеком на 332 гульдена и сообщение о переводе на 700 гульденов для разъездов. Значит, в Батавию не скоро.

8 марта. Пондог. Сегодня поехал разведывать причины наводнения. Вода здесь ночью 28 февраля вышла из берегов и стояла на высоте до 1.5 м. Остановился у г-на Хусмана, хозяина сахарной плантации. 18 лет здесь и мечтает о поездке на Родину.

9 марта. Джорджия. Вернулся сюда и встретил из Батавии немца Штерна молодого и симпатичного (бывший артиллерист, раненый). Он должен поехать со мной на Мерапи, и я ему должен все показать.

10-23 марта. Марон. Получил наконец-то заказное письмо от ген. Миллер из Парижа. Она написала, что мое стихотворение переслано самому Великому Князю на юг Франции. Это очень мне приятно, ибо теперь я знаю наверняка, что Великий Князь жив.

Ходил на разведку на р.Сенова. Большие камни еще горячи, как печь. Вот это запас энергии –уже 21 день, как было извержение.

Рисовал для иллюстрированной книжки старые вулканы.

Большевики хотят забрать Хабаровск, Значит и Владивосток падет. Когда же в самом деле конец! 5-ый год правят русской землей бандиты, ибо как их назвать. За месяц они убивают людей больше, чем все цари за 300 лет. Может быть, мне уже надоел этот Марон, ежедневные дожди и туманы. Будь деньги, уехал бы в Европу.

Устроил турник.

25 марта. Джорджия. Получил телеграмму, что я могу выехать обратно. Пробудь я до конца месяца, я бы получил ровно 500 гульденов, а теперь не будет и 400.

Merapi Volcano.

February 7-23rd. I received a message from Dr. Kemmerling, that I must go to Merapi. I don’t understand why. I came here in the rain. I already consider myself, in spirit, to be “at home,” how much I’ve gotten used to this place, how much I’ve come to know it. The elevation here is 1000 m.; the temperature is a wonderful +18 degrees.

I was writing my report. I received a money transfer. It’s nice, since I didn’t have any left, just like last year.

On Friday, February 10th, I found two Russians: former musicians from the Fedorov opera, who live in the Louise Villa, not far from the Muntilan. They grow local potatoes. At first it was difficult for them, since newspapers began to write that there were two Russians in the village engaged in Bolshevik propaganda.

In the evening, some Javanese came to the post with music and 3 female dancers. Here they dance mostly with their arms and fingers; it’s rather unique. We made merry until 12 o’clock at night.

Then I sat at home, since my foot was hurting, and it swelled around the heel in that old chafing place. I have no instruction, and I don’t know what else to do. I felt sad. I want to go to Sumatra soon. I’d even go to New Guinea.

I’m sitting around, drawing, studying Dutch, admiring the marvelous mountains. I have discovered in myself a big flaw here. I like to work fast, but here everything is done slowly. Today my mandri pointed this out about me. I must rid myself of that “Russian” habit …

I received news from Dr. Kemmerling: I am to stay here the entire month.

February 18th. I went to the volcano. Since last night the volcano has been restless and has been spewing rocks. In the morning it was covered by clouds. Even back on the road, I heard loud bangs at the summit. At 10 am, my coolie and I took a camera to the place where the rocks had rolled down to. I sat for 40 minutes: nothing was visible. I had just begun to descend when the bangs sounded again. It was 10:45. I had already descended to the bottom of a deep ravine at the Blonkeng River. The coolie looked back and cried out, “The gas is already close. We need to run.” Indeed, black clouds of gas were approaching, rolling down from the volcano. For five minutes we ran along the stream. I stopped and began to take snapshots, to the horror of the coolie. We arrived at the post. My Ivan [my assistant] was awfully worried about me. He had a temperature of 40 degrees, and he was ready to run out to look for me.

Today one cannot see the top clearly, but the lava stopped not far from the place where we had previously been. One can see that the greenery is covered in ash. It’s interesting that the volcano was somewhat active on the 18th of December, the 18th of January, and now on the 18th of February. The next day I went exploring. The volcano spat out rocks and ash, which buried the bottom of the Senova River. Boulders with a diameter up to 2.5 meters were hot. The limbs of trees bowed under the weight of the ash. The ash was 15 cm deep and up to 100 degrees.

February 24th-25th. Selo Village. We left Maron at 8 am and arrived here at 5 pm (we took a break for 1.5 hours). The weather is nice. We went to the volcano but there was a fog, and nothing was visible. This edge of the mountain experienced an ashfall up to an altitude of 1700 m. We sent for a tent, in order to spend the night in the crater. I’m not sure it’ll be successful, since the weather is rainy. I am unwell.

March 1st. Klaten. Took an automobile, through Bojolali and Solo (Surakarta), to here. In Solo we stopped at the hospital, at the nurses’, and were stunned: such a quaint institution with kind nurses. Klaten is a nice little town with a redoubt (an old fortress). Overall, anywhere is better than Batavia. At night there was a dreadful hurricane.

March 3-6th. Maron. I returned here via Djordjia. Ivan and I are alone. I received notice that there the plague is near, in the village. This is a really bad place, in Muntilan, Bojolali, and Magelang, up to 1000 people a month have gotten sick, and there are incidents with Europeans. I’ve calculated that if I stay here until the 1st of April, then I’ll have 550 guilders in savings, though this will apparently remain a dream. As of now I have 100 guilders.

I received a telegram to go explore the place where there was a flood of the Opok river. It means that I’ll have to go to Djordjia, so all my plans are unravelling. In hotels you can’t cut down very much on your expenses.

March 6th. Around 2 o’clock there was another “landgir” (lahar), i.e, streams of water coming down the volcano sweeping through the gorge of the Blongkeng river.

March 7th. Djordjia. Hotel Mataran. A letter came from Dr. Kemmerling with a check for 332 guilders and a notification of a money transfer for 700 guilders for travel. This means I won’t be going to Batavia any time soon.

March 8th. Pondok. Today I went to investigate the causes of the flood. On the night of February 28th, the water overflowed the banks and rose to a height of 1.5 meters. I stopped by Mr. Husman’s, the proprietor of the sugar plantation. He’s been here for 18 years and still dreams of visiting his homeland.

March 9th. Djordjia. I returned here and met a young, charming German from Batavia named Stern (a former artillery man, wounded). He’s to go with me to Merapi, and I’m to show him everything.

March 10-23rd. Maron. I finally received a registered letter from General Miller’s wife in Paris. She wrote that my poem was forwarded to the Grand Duke himself in the South of France. This pleases me greatly, since now I know for sure that the Grand Duke is alive.

I went to explore the Senova River. The boulders are still hot, like an oven. What an intense source of energy: it has been 21 days since the eruption.

I drew old volcanoes for a book with illustrations.

The Bolsheviks want to take Khabarovsk. That means Vladivostok will fall as well. When will this all end! For five years the Russian lands have been ruled by bandits. What else are they to be called? In one month they kill more people than all the tsars for the past 300 years. Maybe I’m already fed up with Maron, with its daily rain and fog. If I had any money, I’d go to Europe.

I set up a chin-up bar.

March 25th. Djordjia. I received a telegram stating that I can go back. If I could stay to the end of the month, I would have 500 guilders, but now I won’t even have 400.

March 26 – April 6, 1922

Вельтереден.

Был уже у русских. Василич рад. Нового здесь мало. Познакомился с девочкой Пиотровской и ее братом, ей 17 лет, а ему 13. Мать при смерти, отец на Филиппинах. Жаль мне – барышня очень милая, но без материнского надзора ей будет очень и очень трудно, здесь так много соблазна. Русских новых видел – в цирке, в ресторане.

Опять в путь. Опять должен разведывать Мерапи и вернуться на Галунгунг. Жаль оставить одного Васильича. Мерапи без меня наскандалил, было сильное извержение, и я уже получил телеграмму от доктора.

Weltevreden (Present day southern half of the village Pasar Baru)

I was already with Russians. Vasilich is glad. There is little new here. I became acquainted with a girl, Piotrovskaya, and her brother; she’s 17 and he’s 13. Their mother is dying; their father is in the Philippines. I feel bad: the young lady is very sweet, but without a maternal figure to look after her it will be very, very difficult, there is so much temptation here. I saw some new Russians: at church, at the restaurant.

Again, I’m travelling. Again, I must scout Merapi and return to Galungung. I feel bad leaving the lonely Vasilich. Merapi has been raising hell in my absence; there was a violent eruption, and I already received a telegram from Dr. Kemmerling.

April 7 – 21, 1922

Вулкан Мерапи.

7-8 апреля. Марон. Под дождем добрался сюда. Доктор тоже здесь, что-то злой.

Разведка р.Батанг. Почти тот же случай, что и 18 февраля. Опять масса пепла, трещина у вершины и т.д.

Сегодня доктор высказался: я всюду впереди, нет уважения к его персоне – мои чемоданы прибыли раньше, я забываю, что я лишь поднадсмотрщик, а он шеф. Господи, неужели он думает, что я буду снимать у него сапоги! Я всегда буду русский полковник и дворянин. Я могу таскать камни, но не сапоги. Грустно. Будь деньги, уехал бы, но мой резерв расплылся, пора копить снова.

Давно я не читал русскую лит-ру. Так урывками, а то все больше газетами питался. И вот попала в мои руки «У последней черты» Арцыбашева. Много правды.

9 апреля. Бивак на высоте 1750 м. Прошел через опустошенные 18 февраля места. Бивак на высоком берегу оврага. Другой берег немного пострадал, а этот нет. Сыро, туман. На душе тоска. Доктор стал неузнаваем. Он уже находит во мне недостатки в отношении лишений. Смешно – я, который провел столько лет в походах! Упрекает, что я всегда беспокоюсь о письмах, и сказал, чтобы на бивак ни одного письма не посылать. Ведь это прямо уже издевательство. Ну ничего, авось и наше время придет. А пока терпи казак, атаманом будешь.

Я простудился и чихаю без конца.

12-16 апреля. Марон. Доктор ушел. Я один и наслаждаюсь одиночеством. Пришел немец Плант. Принес маленькое ружьецо. Мы ходили вдоль реки и стреляли. Я еще не забыл, могу показать кое-что из старых номеров.

18 апреля. Деревня Село. Поднимался из Село на самую вершину Мерапи (с этой стороны 1-ый раз был так высоко). Жалко, что было очень жарко, а главное такой едкий дым, что ужас. Отправился из отеля в 5:45, у кратера в 9:10, у вершины – в 9:35. Назад с вершины в 11 часов и в 2 часа был в отеле.

19-21 апреля. Марон. В 9 часов отправился сюда и в 4 часа был здесь.

21 апреля делал разведку 2-х рек. Прошел за день 30 км. Хорошая погода.

Merapi Volcano.

April 7th-8th. Maron. I got here in the rain. Dr. Kemmerling is here too, he’s mad about something. An exploration of Batang river. Almost the same circumstances as on February 18th. Again there is a lot of ash, a fissure at the summit, etc.

Today Dr. Kemmerling spoke his mind: I am always ahead, with no respect for his position; my luggage arrived earlier and I have forgotten that I am only a watchman and he is the boss. Goodness, he really thinks, that I will take his boots off for him! I will always be a Russian colonel and nobleman. I can carry rocks, but not boots. It’s sad. If I had money I would leave, but my savings have dwindled; it’s time to save up again.

It’s been a long time since I’ve read Russian literature. It goes in spurts, and I mostly lived off newspapers. But just then The End of the Line by Artsybashev fell into my hands. Many truths.

April 9th. Bivouac at a height of 1750 m. I passed through the place that was destroyed on February 18th. Bivouacked on the tall edge of the ravine. The other side was a bit destroyed, but not this one. Damp, foggy. There’s melancholia in my heart. The doctor has become unrecognizable. He’s already finding flaws in me in relation to the hardship. It’s funny—me, who spent so many years camping! It’s to the point that I always worry about letters, and he said that while bivouacking I would not get a single one! Indeed, this is downright abuse. Oh well, our time will come. For now, have patience Cossack, for you will become a chief.

I caught a cold and I am sneezing nonstop.

April 12th-16th. Maron. The doctor left. I am alone and basking in solitude. Plant, a German, came. He brought a little gun. We were walking along the river and shooting. I haven’t forgotten how and can show off some of my old tricks.

April 18th. Selo Village. I climbed from Selo to the very top of Merapi (It’s my first time being so high on this side). It’s bad that it was very hot, and most importantly there was caustic smoke, so it was awful. I set off from the hotel at 5:45, was at the crater at 9:10, and at the summit at 9:45. I left the crater at 11 pm and was at the hotel at 2 pm.

April 19th-21st. Maron. I set off for here at 9 am, and at 4 pm I was here.

April 21st. I explored the second river. I walked 30 km during the day. The weather is nice.

April 24 – 25

Тасикмалайя.

Опять с утра трясся в душном поезде. Это отвратительно по Индии ездить в поездах. Сижу, а кто-то рядом играет русский вальс. Кажется, что голландская учительница. Опять тоска-злодейка грызет сердце. Как подумаешь, что годы уходят, а ты скитаешься никому не нужный. Чужие лица, чужой язык, чужая страна…Я знаю, что если я вернусь в Россию, я буду часто вспоминать эту роскошную природу, которая теперь мне так постыла. Таков закон природы.

Tasikmalaya.

Again, since morning, jotting along in a stuffy train. It is detestable to travel around India by train. As I’m sitting here, someone next to me is playing a Russian waltz. It seems to be a Dutch teacher. Again, that melancholic villain gnaws at my heart. How can it be that the years passed by, and you wander around, unneeded by anyone. Foreign faces, a foreign language, a foreign country…I know that if I returned to Russia I would think often about the lavish nature here, which I currently find insufferable. Such is the law of nature.

April 26 – May 25, 1922

Вулкан Галунгунг.

26 апреля. Опять в кратере. Погода дивная, и я опять любовался по дороге одной из лучших местностей Явы. Недалеко знаменитый Гарут. Сегодня в кратер пришли охотники –туземцы, и я купил духовое ружье за 1 гульден. Мерил глубину озера – не более 7 м. Пишу письма, рисую. Занимаюсь отчетами, рапортом. Написал, послал, и стало легче на душе. Каждый день после обеда дождь. Вокруг палатки озеро. Хорошо я утром устроил лежни для вещей и насыпал в палатке песку.

Додумался: надо уезжать из сих стран, и лучше всего во Владивосток. Там я смогу жить с сестрами, работать в газете, возможно и в Уссурийском войске, если состав будет подходящий. Мог бы, если буду до августа в командировке, уехать в сентябре, но холодно. Лучше если в марте будущего года. Хочу и Васильича прихватить. Надо только хоть немного деньжат отложить. Начинаю чувствовать, что мне надоело бродить по свету – хочется пожить тихо и спокойно на одном месте. Я ведь не жил почти дома. С 1913 года у меня нет определенного пристанища: то тут, то там.

6 мая. Прочитывая газету «Слово», я вижу, что там тенденциозно проводится мысль об абсолютной монархии. Дай бог, чтобы у нас была монархия, но, конечно, конституционная. Какая гарантия что монархия не будет напоминать старую, у которой много грехов. Нельзя скрывать, что на народное просвещение тратилось мало, мордобойство было сильное в войсках, протекционизм процветал и «маменькины сынки», будь они идиоты, были губернаторами. В «Слове» про белых есть заметка, что они разоружены, и что правительство дало согласие на взрыв Владивостокской крепости.

Сегодня измерял температуру горячих ключей (до 70 градусов), и весь вымок под дождем. Нет ни дня без дождя.

9-16 мая. Вчера и сегодня дивные лунные ночи. Светло так, что хоть читай. Я все время или хожу на разведку горячих ключей или пишу «вывески» с указателем троп. Кенир – дивное место и горячие ключи необыкновенной силы +83 градуса. Вечером, как всегда, ливень и гроза, как по расписанию.

Получил заказное письмо об оплате налогов за 21 г.: 12.45 гульдена. Это сносно.

14 мая я так устал, бродя по Кенир, что, вернувшись в 6 часов вечера, в 7 часов лег спать.

Нашел новые ключи, но сломал градусник. А кули потерял все краски, карандаши, перья. Засолил в банке из-под печенья десяток огурцов (с чесночком и красным перцем), а сегодня уничтожил почти все.

18-22 мая. Бивак Пасир Санинтен. Сегодня переезд. Только что устроил бивак. По дороге видел следы больших диких кабанов. Дивное место, высота 900 м. Палатка разбита на узком месте, горы справа и слева. В 50 м. журчит ручей. Для кули сделал шикарный шалаш из бамбука и бананов. Вечером здесь много комаров.

Пошел вдоль верхнего края кратера. Тропу пришлось прорубать. В лесу много обезьян, кабанов и, к сожалению, пиявок. Я прогнал до 30-40, но 5 пиявок все таки попили моей кровушки.

20 мая. Утром какое-то чудовищное насекомое (стоножка), укус которой, как мне сказали, очень опасен, почти смертелен, ползло около моей ноги, но моя любимая курица, которая живет в палатке, набросилась на него. Опять рубился в лесу, очень устал. Дивный вид на кратер. По дороге убил до 80 пиявок, но одна все же впилась в меня. Ночью прилетели кузнечики, если можно так сказать, величиной около 10 см.

Какой-то странный господин, похожий на сухие веточки, сидит на моей палатке, он размером около 10 см, но есть еще больше. Получил телеграмму, что завтра инженер Таверне придет в кратер. Значит я тоже должен идти туда. Я теперь как пуганая ворона. Все мне мерещится, что доктор, разозлившись на меня, откажет от места. Вот она судьба русского за границей. Я стер ноги, болят от ежедневных прогулок. Я здесь с Ваней и одним кули. Вечером дождь барабанит по палатке.

23 мая. Кратер Галунгунга. Прибыл инженер Таверне с 3-мя господами. После обеда началось: почему не готова тропа на Телагабодас, почему красиво расписаны горячие ключи, почему дорого стоит мой переезд из города на вулкан? На последний вопрос я ответил, что 20 кули несли цемент и известь, и он удовлетворился. Но меня глубоко обидело, что могли заподозрить в неправильном отчете. В общем мной недовольны. Все время Таверне твердил, что всюду наводится экономия, что я удорожаю работу. Думается, что просто ищут случая уволить. Жаль, что нет денег – я бы сам немедля ушел…

24 мая. Бивак Санинтен. Полдень. Я один сижу в шалаше. 5 кули должны идти прорубать тропу. Очевидно, что все же мне не верят, что это адски медленная работа. Я удивляюсь, что целый год я был хорош, а теперь плох. Теперь я мечтаю дослужить тихо и спокойно до Нового Года, подкопить немного и куда-нибудь искать счастья.

25 мая. Утром с 6-ю кули и легким багажом отправались в путь. На высоте 1650 м. я оставил 2-х кули устроить шалаш. Места ровного не было, и пришлось остановить выбор на дне горной речки, авось дождя не будет. С 4-мя кули пошел прорубать путь на триангуляционный пункт выс. 2242 м. Гнал кули вовсю, и к 3-м часам маленькая тропа была пробита. Около 5 часов были на биваке. Первый раз я имею шалаш такой маленький – должен вползти в него на всех четырех. Среди камней устроили нечто вроде нар, накрыли листьями бананов – это кровать. Недалеко речка с дивной водой, очень холодной. Сегодня я питаюсь черным хлебом, маслом и сыром.

Galungung Volcano.

April 26th. Again, at the crater. The weather is divine, and I was again admiring one of the best regions of Java along the way. The famous Garut is not far away. Today hunters came to the crater, aborigines, and I bought a blowgun for 1 guilder. I measured the depth of the lake: not more than 7 meters. I am writing letters and drawing. I am working on accounts, a report. I wrote it, sent it, and feel more at ease. It rains every day after lunch. There is a lake around the tents. In the morning I did a good job of setting up a place to lay things and poured sand into the tent.

I came up with an idea: I need to leave this country, and it’s better in Vladivostok than anywhere else. There I can live with my sisters, work for the newspaper, and possibly join the Ussuriisky army, if the people there will be suitable. It would be possible, if I’m on my assignment until August, to leave in September, but it will be cold. It will be better in March of the following year. I want to take Vasilich along with me. I need only put a little money aside. I’m beginning to feel tired of roaming all over the world: I want to live peacefully and quietly in one place. Indeed, I have barely ever lived at home. Since 1913, I have not had a steady refuge: I’m always here or there.

May 6th. Reading the newspaper The Word, in regards to the White Army, I see that that over there is a tendency to continue the idea of an absolute monarchy. God please let there be a monarchy, but of course, a constitutional one. What guarantee is there that the monarchy won’t resemble the old one, which had many sins. One cannot deny that there was little spent on public education, in-fighting was prevalent in the army, protectionism flourished, and “mama’s boys,” even if they were idiots, were governors. In The Word, in regard to the Whites, there is a note that they are disarmed, and that the government agreed to the explosion of the Vladivostok fortress.

Today I took the temperature of the hot springs (up to 70 degrees), and everything was drenched in rain. Not a single day goes by without rain.

May 9-16th. Yesterday and today were delightful lunar nights. They were so bright, that one could even read. I passed the time either going on explorations of the hot springs or writing “signboards” that point the way. Kenir is a delightful place, and the hot springs of extraordinary intensity are +83 degrees. In the evening, like always, there was a downpour and thunderstorm, as if by clockwork.

I received a letter about a payment of taxes from 1921: 12.45 guilders. Not bad.

May 14th. I became so tired while wandering around Kenir that I got back at 6 pm and by 7 pm I went to sleep.

I found some new springs but broke my thermometer. And the coolie lost all of my paints, pencils, and quills. I pickled ten cucumbers in a jar from under some biscuits (with garlic and red pepper), and today I devoured almost all of them.

May 18-22nd. Pasir Saninten Bivouac. I moved here today and just built a bivouac. Along the way I saw tracks of large wild boars. It’s a delightful place, at a height of 900 m. The tent is located in a low place, mountains to the right and left. In 50 m. there’s a stream. I made an amazing hut for the coolie out of bamboo and banana. In the evening there are a lot of mosquitoes here. I went along the upper edge of the crater. I had to cut a path through. In the forest there are a lot of monkeys, boars, and, unfortunately, leeches. I chased about 30-40 of them, but in spite of all that, 5 leeches had a drink of my blood.

May 20th. In the morning some kind of monstrous insect (a centipede) with a bite which, as I was told, is very dangerous, almost lethal, crawled around my legs, but my favorite chicken, which lives in the tent, attacked it. Again I cleared paths in the forest; I am very tired. There’s a delightful view of the crater. Along the way I killed about 80 leeches, but one still stuck onto me. At night, grasshoppers flew in, if you can call them that; they’re about 10 cm. in size.

Some strange gentleman, resembling dried twigs, is sitting on my tent; he’s about 10 cm. in size, but there are others that are bigger. I received a telegram that tomorrow an engineer, Taverne, is coming to the crater. It means that I am also to go there. I’m like a frightened crow now. To me it all seems like Dr. Kemmerling is upset with me and will expel me from work. Such is the fate of a Russian abroad. I chafed my feet, and they hurt from my daily walks. I am here with Ivan and one coolie. In the evening rain drums on upon the tent.

May 23rd. The crater of Galungung. The engineer Taverne arrived with 3 other gentlemen. After lunch it began: Why is the trail on Telagabodas not ready, why are the signs to the hot spring so beautifully painted, why is my trip from the city to the volcano so expensive? To the last question I replied that 20 coolies carried cement and lime, and he was satisfied. But I am deeply offended, that they could suspect such a false report. In general, they are dissatisfied. The whole time Taverne was harping that savings should be everywhere, that I should value work. I think they are just looking for a reason to fire me. It’s too bad that I have no money: I would leave immediately.

May 24th. Saninten bivouac. Midday. I am sitting by myself in the hut. 5 coolies need to go cut the trail. It’s obvious that no one believes me that this is hellishly slow work. I am surprised that all year I was good, and now I’m bad. Now I dream of serving quietly and peacefully until New Year, to save up a bit and find happiness somewhere.

May 25th. This morning, I and six coolies with light luggage set off on the path. At a height of 1650 m. I left 2 coolies to build a hut. There was not a smooth spot anywhere and we had to stop being picky at the bottom of the mountain river, hoping it won’t rain. I went to chop a path with 4 coolies at the triangulation point at a height of 2242m. I chased after the coolies with all my might, and by 3 o’clock in the afternoon a little path broke through. We arrived at the bivouac around 5 in the afternoon. It’s the first time I’ve had such a small hut: I need to crawl into it on all fours. In the middle of the rocks we built something like a bunk, covered with banana leaves: this is the bed. Not far from us is a river with delightful, frigid water. Today I fed myself with black bread, butter, and cheese.

May 27, 1922

Тасикмалайя.

Прибыл сюда, но неблагополучно. Таверне по дороге сказал: я очень недоволен вашей работой и напишу в Батавию. Раньше я получил упрек за скорость, теперь за медленность. Удивительно.

Tasikmalaya.

I arrived here, but unsuccessfully. Taverne said along the way that he is very dissatisfied with my work and will write to Batavia. Previously, I was reproached for my quickness; now for my slowness. Amazing.

May 28 – 30, 1922

Гарут.

Наконец-то попал в сие знаменитое место на Яве, но оно меня не удивляет. Бали гораздо красивее. Попал в маленький пансион – хозяйка немка, уютно, хорошо кормит и дешево. Жильцы в пансионе симпатичные люди. Очень доволен климатом. Таверне получил известие: немедленно выехать в Батавию, доктор уезжает экстренно на Борнео, так как там умер один человек, который был главой экспедиции по изысканию нефтяных источников. Начали работать друзья Мерапи и Сиаве. Я имею задачу на неделю – должна выясниться обстановка. Расстался с Таверне по-дружески.

Garut.

At last I made it to that famous place in Java, but it does not impress me. Bali is far more beautiful. I arrived to a little boarding house: the landlady is a German; it’s comfortable, with good food, and cheap. The lodgers in the boarding house are nice people. I’m happy with the climate. Taverne received word to quickly leave for Batavia; Dr. Kemmerling is urgently leaving for Borneo, since a person died there who was the head of an expedition to survey oil sources. My friends Merapi and Siave began to work. I have a task for the week; my situation should become clearer. I parted with Taverne on friendly terms.

May 31 – June 8, 1922

Кратер Телагабодас.

Опять в кратере. Цвет воды в озере молочный от серы, сильный запах. Видны погибшие деревья. Мой бивак в лесу. Рядом ручей с дивной холодной водой. Выше озера есть терраса – кратер Саат, где тоже есть горячие ключи. Отсюда прошел до триангуляционного пункта 2242 м. 2 раза встретил диких поросят, обидно, что не было револьвера. Выполнил работу за 3 дня. Измерил глубину озера в кратере – не более 18 м. Неужели опять будет начальство недовольно? По ночам здесь прохладно +11 и сыро. Сплю под пледом, одеялом и плащом. Интересно, что туземцы так и идут к горячим ключам.

Мандри нет, кули нет. Поел рису, луку, и выпил последнюю чашку Магги. Больше запасов нет. Я должен идти вниз.

Telagabodas Crater.

Again in the crater. The water is a milky color from sulfur; it has a strong odor. Dead trees are visible. My bivouac is in the forest, next to a river with delightful, cold water. Above the lake there is a terrace: the Saat crater, where there are also hot springs. From here I went to the triangulation point with a height of 2242 m. I met wild piglets twice; it’s a shame I didn’t have a revolver. I completed my work in 3 days. I measured the depth of the lake in the crater: no more than 18 m. Will my superiors really be unsatisfied again? At night here it is chilly, +11, and damp. I am sleeping under a throw, a blanket, and a coat. Interestingly, the natives go to the hot springs too.

There are no mandris, no coolies. I ate rice, onion, and drank my last cup of Maggi. There are no more supplies. I need to go back down.

June 10 – 18

Вулкан Кава Манек, Дараджет

Здесь масса кипящих ключей. Сначала было 2 кули, а сегодня они не пожелали работать и пришлось самому рубить дорогу. Получил письмо от сестры Веры, нет денег, маме хуже. Надо посылать деньги. Купил за 10 гульденов банджо разгонять тоску, в Батавии оно стоит 25-30 гульденов. Думал переезжать, но администратор плантации сказал, что желание моих шефов иметь широкую тропу. Под дождем работал до 2 часов дня. Странный этот администратор. Все и всюду любезны, а этот не пргласил ни разу к себе. Видно, или скуп или предупредили «держать меня в черном теле». Плевать на них…

Kava Manek volcano, Darajet.

Here there are many boiling springs. At first there were 2 coolies, but today they didn’t want to work and I had to clear the road by myself. I received a letter from my sister Vera: out of money, mom is worse. I need to send money. I bought a banjo for 10 guilders to drive away the melancholy; in Batavia it would have cost 25-30 guilders. I thought about moving, but the plantation administrator said that my superiors desire a wide path. I worked up until 2 pm in the rain. This administrator is strange. Everyone and everything is friendly here, but he has not once invited me to his place. Apparently, he’s either stingy or was warned “to keep me on a tight leash.” To Hell with them.

June 19 – 25

Вулкан Папандайян, Тжисоропан.

Переехал сюда. Целый день провел в громадном кратере вулкана Папандайян, мерил температуру. Кратер очень красивый. Получил письмо от Тони – родила дочь Тамару. Разорение – банджо лопнуло. Сапоги почти вдребезги.

Papandayan Volcano, Cisurupan.

I moved here. I spent the whole day in the enormous crater of the volcano Papandayan, measuring the temperature. The crater is very beautiful. I received a letter from Tonya: she gave birth to a daughter, Tamara. I am devastated: the banjo has split. My boots are almost in shreds.

July 7 – 14, 1922

Вельтереден.

Итак, пробыл в Батавии всего неделю. Был на концерте Лидии Липкович, поговорил с Василичем, перевел и потратил деньги.

Veltereden.

And thus, I remained in Batavia for only a week. I went to a concert by Lidiya Lipkovich; I spoke with Vasilich; I transfered and spent money.

July 15 – 16, 1922

Сурабайя.

Зашел ко мне инж. Благов – хочет на службу к большевикам. Считает, что работать с ними можно. Не верю я в это, нет у них ничего святого, почему воры и убийцы на свободе, а честные граждане в тюрьмах или убиты?

Surabaya.

Engineer Blagov stopped by: he wants to go and serve the Bolsheviks. He thinks that they have work available. I don’t believe it; nothing is sacred for them; why are thieves and murderers free, while honest citizens are imprisoned or killed?

July 20 – 22, 1922

Вулкан Семеру (3675м). Бивак 1950 м.

Я не ожидал, что придется прорубать путь и лазить по крупной лаве – кули трудно. Беда с водой и провиантом – я не рассчитал. Болит живот и голова.

Ходил на вулкан. В данное время очень странно, но он затих. 2 месяца тому назад тигры, свиньи и т.д. бежали вниз. Думали, будет извержение. Одел я новые сапоги и еле-еле дошел до дому – подошвы отскочили. Правило старое: покупать дорогие вещи, а я купил за 7 гульденов. Кратер имеет 200 м. в глубину, но из-за обвала нельзя было спуститься.

Semeru Volcano (3675 m). Bivouac at 1950 m.

I didn’t expect that we would have to cut a path and clamber over extensive lava: it was difficult for the coolies. I didn’t anticipate the misfortune with the water and provisions. My stomach and head ache.

I went to the volcano. At the present time, strangely enough, the volcano is quiet. Two months ago there were tigers, pigs, etc. running around below. We thought there would be an eruption. I put on my new boots and barely got home: the soles came detached. There is an old rule: buy expensive things, but I bought them for only 7 guilders. The crater has a depth of 200 m, but because of the collapse, it was impossible to descend.

July 25 – August 10, 1922

Вулкан Ломонган (1650 м).

Вулкан еще действует, есть ключи и громадное озеро в кратере. Был на его южной и восточной сторонах, ночевал на вершине. Ночью через дно озера прорвался газ, и утром несчастные креветки в обалделом состоянии были пойманы туземцами.

Lamongan Volcano (1650 m).

The volcano is still active; there are springs and a huge lake in the crater. I was on the southern and eastern sides; I spent the night at the summit. At night gas burst through the bottom of the lake, and in the morning some unfortunate shrimp in a stunned state were caught by the natives.

August 15 – 18, 1922

Вулкан Раунг.

Опять в том же месте, где год назад. Старый знакомец ужасно холоден. Еще нет 6 часов, а я уже под 2 –мя одеялами, термометр показывает +8. Руки мерзнут.

Ходил к кратеру. Те горки в центре, что в марте прошлого года работали вовсю, тихи. Явилась мысль залезть в кратер, набрать камней, зарисовать. Там не был еще ни один смертный. Попробовал слезть, убедился, что надо взять веревку. Завтра попробую.

Сухо, на биваке страшная пыль. Ночью до +4, прямо сибирские морозы.

15 августа. Вулкан не хочет, чтобы его топтали. Ночью у меня схватило живот, утром пошел к кратеру и через полчаса вернулся. Страшная слабость, головокружение. Еле дошел. Видно, сильно переутомился. Лежу в постели –лихорадка.

Raung Volcano.

Again in the same place as a year ago. This old acquaintance is terribly cold. It’s not even 6 pm yet and I’m already under 2 blankets; the thermometer shows +8. My hands are frozen.

I went to the crater. Those hills at the center, which worked with all their might in March of last year, are quiet. The idea came to me to climb to the crater, gather some rocks, and sketch. No mortal has ever been there. I tried to climb down and became convinced that that I need to take a rope. Tomorrow I’ll try it.

It’s dry; the bivouac is dreadfully dusty. At night it goes down to +4, just like the Siberian frosts.

August 15th. The volcano doesn’t want to be tread upon. At night something took hold of my stomach; in the morning I went to the volcano and after half-an-hour I returned. Terrible weakness, dizziness. Barely made it. It’s obvious I overdid it. I lay in bed, feverish.

August 30, 1922

Джорджия.

Удивительно, как ко мне относятся хозяева в отелях: в Село – скидка, в Сурабайе – катают на авто, здесь –дали спец. комнату.

Djordjia.

It’s amazing how hotel owners treat me: in Selo—a discount; in Surabaya—a ride in a car; and here—they gave me a special room.

« Older Entries