Vladimir Petrushevsky

Вчера ездил осматривать аэростат у деревни Гурный. Говорят, что с него отлично видны все позиции немцев. Хочу попробовать полетать. В 6-ой сотне взял книгу «Земля», 15-ый сборник. Здесь прочел новую пьесу Арцыбашева «Война». Говорят, она запрещена. Правильно, уж больно мрачна. В Англии женщины не носят траура, чтобы не омрачать энтузиазма, с которым ведется война. А господин Арцыбашев пишет так, словно хочет убить всю энергию и желание воевать.

Сегодня ездил в Червинск. Переправиться на левый берег невозможно, и мои донесения не дойдут. Хотя ничего особенного не происходит: немцы наступают на Плоцк, но их не пускают. Жаль, что Хмелевскую батарею сняли и приказали отправить к полковнику Кузнецову. Она так хорошо пристрелялась на этой позиции.

Yesterday I went to see the blimp near the village of Gurnyi. They say that from the blimp there is an excellent view of the German front. I want to try and fly in it. I took a book from the 6th Company entitled Earth, the 15th volume of the collection. I read in it Artsybashev’s new play, War. They say it has been banned. And rightly so, since it is painfully dark. In England, women don’t wear mourning clothes, so as not to cast a cloud over the enthusiasm in support of the war. Yet Mr. Artsybashev writes as if he wants to kill all the energy and desire to fight.

Today I went to Czerwińsk. It is impossible to cross over to the left bank, and my reports will not arrive at their destination. Although, nothing of particular note is happening: the Germans are advancing toward Płock, but they are being kept out. It’s a shame that the Khmelevsky battery was relocated and ordered to be sent to Colonel Kuznetsov. The battery was able to shoot very well from this position.

Фольварк Иончик.

Вчера в 4 часа дня неожиданно приехал мне на смену прапорщик Василий Карамзин. Я получил посылку от жены с попутчиком.

Последние дни в Вышгороде было тихо. Вот в Плоцке шли бои. Из газет узнал, что наши очистили Восточную Пруссию, и немцы под Осовцом. При отступлении мы потеряли целый корпус 10-ой Армии. Судя по газете, отступление было поспешное. Наши не умеют хорошо отступать.

Приехав в Червинск, узнал, что лодки, которые еще вчера перевозили Карамзина, искрошились: лед раздавил их. Сказали, что в 7 верстах выше, есть паром. Поехали туда, дорога ужасная, последние дни шли дожди, и грязь непроходимая. Поэтому мы шли берегом реки. Найдя паром, узнали, что по случаю прибыли воды, он не действует. Пришлось заночевать, одного гусара без лошади послал в штаб дивизии с донесением, прося разрешения идти к полку через Ново-Георгиевский мост.

The Ionchik Farmstead

Yesterday at 4 pm, warrant officer Vasilii Karamzin came to relieve me unexpectedly. A fellow traveler gave me a package from my wife.

The last few days in Vyshgorod have been quiet. But in Płock the fighting continued. I learned from the newspapers that we cleared Eastern Prussia and that the Germans are outside Osowiec. During our retreat, we lost the entire corps of the 10th Army. Judging from the newspaper, our retreat was hasty. We don’t know how to retreat well.

Upon arriving in Czerwińsk, I found out that the boats that were transporting Karamzin yesterday were destroyed: they were crushed by ice. They said there was a ferry about 7 versts ahead. We set out, but the road was terrible: it has been raining for the last few days and the mud became impassable. So, we walked along the bank of the river. When we found the ferry, we found out that it was not operating because of the rise in the the water level. We had to spend the night there. I sent one of the hussars without a horse to division headquarters with a report requesting permission to march to the regiment by way of the Novo-Georgievsky bridge.

Опять новость. Утром пришел ответ: «Начальник дивизии, очень довольный вашей работой, приказал вам вернуться в Рембово и продолжать нести службу связи». Это приятно, тем более что начальник дивизии – новый человек, и так думает обо мне. Вспомнилось, как в мирное время все начальство вплоть до Командующего войсками знало меня, и от всех я получал благодарности.

Итак, опять в Рембово, а не в сырых окопах. Это несправедливо по отношению к офицерам эскадрона, но это не моя вина, я этого даже не ожидал.

Приехав Рембово, я нашел себе квартиру поближе к штабу. Комната хуже старой и без печки, и из рта пар идет. Мой градусник сломался. В штабе отряда неприветливо. Только мичман барон Таубе мил и любезен. Начальник отряда, когда я прихожу, не разговаривает со мной, а высылает барона Таубе, который за неимением места принимает меня в комнате телефонистов. В свою кают-компанию меня ни разу не пригласили.

News again. This morning I received a response: “The division commander is very pleased with your performance and has ordered you to return to Rembowo and continue carrying out your communication duties.” I’m glad that he has such an opinion of me, especially because he’s new. I’m reminded of peacetime, when all the officers, all the way up to the Commander of our forces knew who I was, and I would regularly receive acknowledgments of gratitude from all of them. 

And so, I am once again back in Rembowo, instead of in the damp trenches. It’s unfair to the other squadron officers, but it’s not my fault. I couldn’t have expected this. 

Upon arriving in Rembowo, I found an apartment closer to headquarters. This room is worse than my last one; it does not have a stove and I can see my breath. My thermometer is broken. I feel unwelcome in the company’s headquarters. Only midshipman Baron Taube is kind and amiable. Whenever I go there, the commander of the copmany does not speak with me, but instead sends Baron Taube, who for lack of space receives me in the switchboard operators’ room. I have never once been invited to the officers’ messroom.

Наши готовятся на Бзуре перейти в наступление. Из крепости передают, что сегодня будет полет 4 аппаратов «Илья Муромец». Интересно, что полеты не состоялись. Немцы в 3 часа дня стали бомбить Вышгород. Разбили лучший в городе дом местного доктора и ранили 2 поляков.

Our forces in Bzura are preparing themselves to launch an offensive. The fortress announced that today there will be a flight of 4 “Ilya Muromets” aircrafts. Interestingly, the flight didn’t occur. At 3 p.m. Germans began bombing Vyshgorod. They destroyed the best house in town, which belonged to the local doctor, as well as injured 2 Poles.

Вчера по телефону передали в штаб 5-ого Сибирского корпуса, что под Праснышем разбиты 3 германских корпуса, немцы в беспорядке отступают, бросая обозы и раненных. Много штаб-офицеров, обер-офицеров, 10 тысяч нижних чинов и орудия взяты в плен. Может быть, и мы двинемся куда-нибудь, а то скучно сидеть на одном месте. По утрам теперь заморозки, а вчера и сегодня все время идет снег.

The previous day, the headquarters of the 5th Siberian Corps was informed via telephone that 3 German corps were crushed near Przasnysz. The Germans are retreating in disarray and leaving their carts and wounded soldiers behind. We captured many staff officers, company officers, 10 thousand lower ranking officers and soldiers, as well as cannons. Maybe now we too will start moving somewhere, as it is boring to sit in one place. The mornings are now frosty and it has been snowing since yesterday.

Был в гостях у военного инженера, укрепляющего Вышегородскую позицию. Были там и пограничники. Много спорили о войне. Пришли к заключению, что у нас мало инициативы, мы редко применяем обходы, отступать не умеем. Что лучше было бы иметь в мирное время меньше полков, что наряды сильно отвлекают солдат от обучения. Было даже высказано мнение, что только счастье спасет нас от разгрома, что нам трудно идти против германской дисциплины. В пехоте мало офицеров, прапорщики не всегда на высоте.

I visited a combat engineer who was fortifying the Vyshegorod position. Border patrol officers were there as well. We argued a great deal about the war. We arrived at the conclusion that we don’t have enough initiative, seldom practice flanking maneuvers, and that we don’t know how to retreat. That during peacetime it would have been better to have had fewer regiments, and that routine duties seriously distract soldiers from their training. It was even said that only luck can save us from defeat, and that it is a challenge for us to go up against German discipline. We have very few officers in our infantry and our warrant officers are not always up to the task.

Уже надоело сидеть в Рембово. Говорят, что Александрийский гусарский полк скоро пойдет под Варшаву. После нескольких дождливых дней, погода стала морозной. Вчера я поднимался на аэростате на высоту 525 м, очень хорошо. Мгла скрывала позиции противника, а немецкий аэроплан сделал на меня налет, но был отогнан огнем прикрытия. Немцы, разбитые у Прасныша, наступают у Плоцк, но их пока отбивают.

I’m already sick and tired of sitting in Rembowo. They say that the Alexandrian Hussar Regiment will soon start moving towards Warsaw. After several rainy days, the weather has turned frigid. Yesterday I went up in the aerostat to a height of 525 meters. I loved it. The mist hid the enemy’s positions and a German airplane attempted to attack me, but it was warded off by cover fire. The Germans who were defeated at Przasnysz are now attacking near Płock, but so far they’ve been held off.

Приехала смена от Литовских улан. Мне удалось сегодня поговорить по телефону с Варшавой.

A new rotation of Lithuanian Uhlans arrived. Today I managed to speak with Warsaw on the telephone.